Русская красавица

— Итак, рассмотрим, какими чертами характера должен обладать твой предполагаемый убийца. Во-первых, он не хочет в тюрьму.

— Никто не хочет в тюрьму, — заметила Аня.

— Поэтому можно сказать, что убийца смел, решителен и умен. Умен, потому что не попался, а смел и решителен, потому что догадался провернуть номер с коброй. Просто мастер!

— Мастер?! Вижу, ты им восхищаешься.

— Нет, конечно, но… Преступление требует мастерства. Убийство — дело тонкое, почти искусство, которому нельзя предаваться без удержу, по интуиции, без оглядки на законы жанра и уголовного кодекса. Кобра в каюте! Надо же! Почти Агата Кристи! Очень элегантно, с умом, интеллигентно и изящно. Кобру в тюрьму не посадишь и у нее не спросишь, кто заказчик. Убийство чужими руками. Вернее, зубами. Умные люди так и поступают. Кстати, а кто имел доступ к змее?

— Надя. Это она танцевала со змеей. Еще… У нее еще была напарница, но я ее не видела. То есть видела, но мельком или в гриме.

— Кто еще?

— Любой, у которого был ключ от каюты девушек. А замки на корабле… Сам знаешь. Я сама могла бы открыть любую дверь вот этой заколкой.

— Н-да… Опять тупик, — помрачнел Матвей. — Я как-то просматривал статистику нераскрытых преступлений… Это впечатляет. Может, нам махнуть куда-нибудь… за бугор? На всякий случай, а?

Аня отвела взгляд и посмотрела в окно. Луны не было, и на небе ярко и чисто мерцали звезды. Аня попыталась разглядеть знакомые созвездия, но ничего не получалось: звезды плыли, кружились. Наверное, сказывалась глубина погружения на «Желтой подводной лодке». А не прибавить ли еще парочку футов?! Тонуть так тонуть!

— Если со мной хотят покончить, найдут и за бугром, — мрачно констатировала Анна.

— Понятно… А эта Надя… Французы говорят: ищите женщину. Может, это ее происки? У тебя не было какой-нибудь интрижки с Надиными поклонниками? Нет? Жаль… То есть что это я?! Очень хорошо. Но вариант с женщиной отпадает.

— Не понимаю… Последнее время я никому не переходила дорогу, не охотилась ни за какими секретами, ничего не видела, не слышала…

— Может, ты и видела что-то, но не отдаешь себе отчета. Попробуй вспомнить что-нибудь странное, что-то особенное, из ряда вон выходящее. Ну? Что или кто тебя удивил за последнюю неделю?

— Ну… Надя удивила. Я тебе говорила… Понимаешь, самое верное впечатление от человека возникает в течение первых трех минут знакомства. Когда я увидела, как Надя раскидала этих парней, а потом зашла в мою каюту — и раз: схватила кобру между головой и капюшоном, та даже дернуться не успела. Да ловко так!.. У меня составилось одно впечатление. Но буквально через час, когда мы начали с ней работать, ее будто подменили. Исчезла жесткость, порывистость, сила… Зато появилось такое мощное женское обаяние, что даже Юрик стал расточать комплименты. Жесты, пластика движений, походка… «Ахи» и «охи». Мне не верилось, что эта девушка только что заталкивала разъяренную кобру в корзину.

— Напоминает историю доктора Джекила и мистера Хайда, — скептически заметил Матвей. — Надю мы внесли в список странностей. Кто тебя еще поразил?

— Больше, пожалуй, никто…

— Может, на твоих глазах что-нибудь произошло и ты это, по своему обыкновению, сфотографировала. И теперь убийца охотится за негативами.

— Я половину корабля перефотографировала. Ну и что? На корабле-то никого не угробили! Единственная ценность — это Надины портреты… Но они и так висят на каждом углу. Ничего особого в последние дни не происходило: ни дома, ни на работе… Хотя… погоди. У нас в подъезде девушку убили. Помнишь? Мы с тобой заехали ко мне за вещами, ты еще три чашки кофе у меня выхлебал, пока я собиралась в дорогу. Ну, с меня еще допрос снял этот старший лейтенант Коломбо, м-м… Агеев. Стажер с ним еще был, нахальный такой. Все за локоток меня норовил ущипнуть.

— Помню, помню. И что?

— Помнишь, когда мы подъехали к подъезд все окна на этаже были темными?

— Не помню.

— Нет, ты вспоминай, вспоминай! Ты еще что-то пошутил про дом с привидениями.

— Да, точно. Окна не горели.

— А как только мы остановились, окна начались загораться. Мы еще подумали, что шум мотора всех на ноги поднял.

— Да, помню.

— А ведь это музыка всех разбудила. Из квартиры убитой. Значит, ее включили в тот момент, когда мы подъехали.

— Да… Наверное.

— Не наверное, а точно! — с торжеством вскричала Аня. — Все понятно! Все ясно как божий день!

— Да что тебе ясно?

— Я видела убийцу! — понизила голос Аня. — Столкнулась в подъезде с каким-то мужиком крайне подозрительного вида. Он торопился, чуть с ног меня не сбил! Понятное дело: убегал с места преступления!

— И кто это был?

— Он не представился, а видела я его мельком. Но при встрече узнала бы.

— А на теплоходе ты его видела? На палубе,] может, гулял, зловеще ухмылялся, поджидая момент?

— Нет. На палубах его не было. Точно, не было.

— А на балу?

— Не видела я его.

— Ну, вспомни!

— Как я могу вспомнить, если на балу все были в масках?!

— Значит, опять тупик…

Анна одним залпом допила «Желтую подводную лодку» и потянулась к Матвею.

— Я устала, — сказала она. — Мне так хочется спать.

— Конечно.

Матвей обнял ее, прижал к себе.