Русская красавица

— Хм… А теперь посмотри на камеры. Они все направлены на его стол. Его потрясающее везение вызвало сомнения у владельцев. Или фортуна улыбается ему, как никому, или он шулер. Но тогда почему его пустили за стол?!

Надя понимающе кивнула. Она вспомнила рассказы Вадима о порядках в такого рода заведениях. Владельцы клубов и казино знали, кто из профессиональных российских игроков особенно поднаторел в играх, требующих ловкости и сноровки, — таких, как триктрак, баккара или покер. Их имена, фотографии и манера игры хранились в специальных картотеках. Никаких дел с такими игроками в казино предпочитали не иметь. Идеальными клиентами для игорных домов были азартные новые русские, солидные иностранцы и популярные актеры. Седовласый мужчина по внешнему виду не походил ни на тех, ни на других, ни на третьих.

— Продолжай играть в рулетку, — сказал Вадим. — Сегодня твой вечер. У тебя еще есть… — он посмотрел на часы, — пятьдесят пять минут и куча фишек.

Надя кивнула и поставила на черное. «Хватит с меня красного, — подумала она. — Буду чередовать цвет по интуиции».

Видимо, интуиция у нее была развита прекрасно. За полчаса, ставя на цвет, четность, дюжины, половины и удваивая ставки при проигрыше, она выиграла чуть меньше ста пятидесяти долларов.

Шарик вел себя очень покладисто. Он менял цвета с завидной регулярностью и не застревал более трех раз на дюжинах и половинах. Перед Надей высилась горка фишек, и она продолжала их ставить на стол, но всегда после того, как запущен волчок и брошен шарик. Так советовал ей Вадим.

Еще перед игрой он рассказывал о прелестях азартных игр и между прочим упомянул, что крупье с «набитой рукой» может выбрасывать любой сектор по желанию. Дело это, мол, непростое, но возможное. Новичок никогда не определит, что его начали «пробрасывать». Для него, например, цифры 5, 17, 20, 32 — случайный набор. Только профессионал знает, что они расположены в одном секторе. И крупье может реагировать на игру везучего новичка, бросая шарик мимо его сектора. Сам Оболенский не был профессионалом, но рассказывал Наде, что среди его друзей есть игроки, которые по движению руки крупье во время заброса шарика могут определить выигрышный сектор.

— Черное!

Опять выигрыш! Верно говорят, что новичкам везет. Надя почувствовала себя легко и уверенно. Будто неведомая сила подхватила ее и понесла на своих волнах от выигрыша к выигрышу. Девушка ставила не раздумывая, словно заранее знала, какой цвет сейчас выпадет, и, выиграв, даже не удивлялась. Стопка ее жетонов стремительно росла.

В разгар ее везения к столу протолкались Евгений Уголь со своей блондинкой. Видимо, Даша все-таки уговорила его отправиться в казино. Платье на ней было просто сногсшибательное: открытые плечи, волнующий разрез на бедре — черная, мерцающая, как звездное небо, ткань, скрепленная на спине тонкой тесемкой. Она была навеселе, и Евгению приходилось время от времени одергивать ее от всяческих сумасбродств.

— Отличный вечер для игры, — кивнул толстяк Наде. — Я вот все же решил посмотреть, как с тобой будут работать. Где Измайлова?

— Наверху. Занимается освещением, разбирается с массовкой.

— Ясненько, ясненько… Вижу, игра у тебя идет! Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.

— Да… Пока все в порядке.

— Привет, милочка, — Даша помахала Наде рукой. — И как тебя, такую нежную душу, занесло в это гнездо порока?! — она перевела нахальный взгляд на Оболенского. — А-а… Тебя папочка привел.

Евгений Уголь поперхнулся. Лицо его стало пунцовым. Он схватил Дашу за руку и потащил к другому краю стола.

— Вот дура, — разозлилась Надя.

— Молодо-зелено — буркнул Оболенский. — Играй, не обращай внимания!

Надя повернулась к столу, а Вадим продолжал смотреть на Дашу. Та играла на номера.

«Сколько этой блондиночке? — подумал Оболенский. — Лет двадцать. Совсем еще юная, чувствующая себя неповторимой, сугубо индивидуальной. А на самом деле все они такие одинаковые. Радуется этой своей юности… И безнадежной глупости.

Понимание придет позже. А сейчас она даже не задумывается, не видит себя — летает в облаках. И только потом, когда опустится на землю, хлестнет ее стыд за себя теперешнюю, деловито-бестолковую, мнящую себя ослепительной, единственной и самой умной… А может, этого никогда и не случится. Одно у нее достоинство: долгие-долгие годы впереди. О, счастливая пора юности!..