Русская красавица. Напоследок

К счастью, происходящие со мной случайности еще не разучились быть счастливыми. Волею обстоятельств, я была представлена нашему Марику и вернулась к актерской деятельности. Я и сама обалдела, получив предложение от этого полурежиссера, полумассовика-затейника, полубизнесмена. Роль у него в «Новогоднем безобразии», видите ли, совсем под меня. А актриса, которая этой ролью кормилась каждый Новый Год, «выросла из наших штанишек и пошла по рукам». В смысле, к другим режиссерам перевербовалась на более солидные занятия., Марик ее на более солидные брать не хотел – не дотягивала. Хотя мог бы и «дотянуть», я так считаю. Своих актеров надо ценить и растить, а не новых набирать… Тем более поприще для «дотягивания» имелось: не одними утренникам жила труппа. В репертуаре было три сильных, хорошо откатанных спектакля. С ними театр даже на зарубежные гастроли этим летом ездил. А еще одна мощная довольно пьеса находилась сейчас в работе… Разумеется, я на предложение Марика согласилась с подспудной мыслью потихоньку из «Новогоднего безобразия» перебраться в ту серьезную вещь… Но не об этом сейчас речь.

Итак, с работой образовалось, с жильем и заработками – тоже. Маман, как человек иногда мыслящий удивительно рационально, сотворила верную вещь – зазвала квартирантов в обе мои квартиры (комната в коммуналке – это от бабушки, а однокомнатная в новостройках – это давний подарок маман). Приехав из Крыма, я поначалу оторопела – где жить-то? А потом очень быстро сообразила, что мне такой расклад даже на руку. Сняла на деньги квартирантов комнату неподалеку от театра. Вернее от института, с актовым залом которого наш Марик договорился об аренде. Да и жила теперь, что греха таить, никак не на скудные свои актерские средства, а на остатки квартирантских взносов. Так что маман поступила очень правильно.

Кроме всех прочих удобств от такого положения дел, важным казалось также то, что найти меня Лиличке и Рыбке теперь было не так просто. То есть нашли бы при желании – я сдуру массе общих знакомых позвонит успела – но пришлось бы потрудиться. Видимо, трудиться было некогда.

И все обошлось бы, вероятно. Мы бы с Лиличкой, наверное, попросту никогда больше не встретились… Если бы не этот, ни в какие ворота не вписывающийся приступ глупости, охвативший меня в бутике. Совершенно не имея на то причин, я сама передала себя в руки Геннадию.

Вот, собственно, такая у всей этой сцены в бутике предыстория. Рада, что теперь вам все ясно. Устраивайтесь поудобнее, будем следить, что дальше.

«За мной пришли,/Спасибо за вниманье./ Сейчас, должно быть будут убивать!»

* * *

– Все-таки твое наличие на этом свете дороговато мне обходится, – продолжает, меж тем, Рыбка. – Ага! Я как узнал, что ты в Москву вернулась, хотел встретиться… Не боись, не о счетах речь. Взять с тебя, я так понимаю, все равно нечего. Хотя по-чести так ты хотя бы за загубленный тираж расплатиться должна. Но я не из-за денег. Хотел понять. В глаза взглянуть, как минимум. Ты ж понимаешь. Я возможностями располагаю. Мать твою, вот, например, расспросить более подробно можно было. Не как этот идиот Карпик. Помямлил что-то помямлил, она его красиво послала – он и ушел.

Сил на внешний лоск у меня уже нет, потому лицо моментально сереет.

– Вот то-то – самодовольно хмыкает Рыбка. – Верно понимаешь. Здоровье матерей – вещь хрупкая. Какой бы упертой дамочка не была, мы бы информацию из нее при желании вытянули… Да не пугайся, не пугайся, не того ты полета птица, чтоб на острые меры ради тебя идти… Просто понимай, что от нас так просто не спрячешься…