Русская кулинарная книга. Кушать подано!

Пока поднимается тесто, потрошим рыбу, очищаем ее от чешуи, промываем как следует, нарезаем на крупные куски, кладем их в кастрюлю или сотейник и заливаем холодной водой так, чтобы вода едва покрывала рыбу. Опускаем в воду очищенные луковицу и морковь, лавровый лист и горошины перца, добавляем щепотку соли, накрываем крышкой и ставим на сильный огонь. Когда вода закипит, уменьшаем огонь до умеренного и варим рыбу до готовности (примерно час), не забывая снимать пену. Готовую рыбу извлекаем, даем ей остыть, после чего тщательно выбираем кости и пропускаем мякоть через мясорубку. Бульон процеживаем.

Оставшиеся лук и морковь очищаем и мелко-мелко (как можно мельче) нарезаем, после чего обжариваем в сливочном масле до подрумянивания.

Соединяем рыбу, лук и морковь, добавляем к ним сливок, солим, перчим и тщательно перемешиваем.

Начинка готова, тесто подошло – пора лепить расстегаи.

Тесто делим на небольшие шарики, раскатываем их скалкой в лепешки толщиной в полсантиметра, в центр каждой лепешки кладем начинку, защипываем края, оставляя середину открытой, смазываем поверху яйцом и выкладываем наши расстегаи на смазанный маслом противень. Даем им «расстояться» в течение 10 минут, после чего ставим противень в духовку, предварительно разогретую до 200 градусов, и выпекаем расстегаи до готовности – около 40 минут.

Готовые расстегаи вынимаем из духовки, укладываем на блюдо и аккуратно вливаем в каждый по парочке столовых ложек рыбного бульона, после чего сразу же начинаем их есть, ведь расстегаи положено есть горячими.

И не забудьте подать к расстегаям в соуснике оставшийся рыбный бульон!

Приятного аппетита!

Пастухов, как пишет Гиляровский, потребовал подать таинственное «лампопо по-горбуновски, из Трехгорного пива».

Слово лампопо (анаграмма от «пополам»), употреблялось нашими предками как в качестве карточного термина, так и для обозначения освежающего и бодрящего напитка, приготовленного из холодного пива с медом, лимоном и ржаными сушками (гренками).

«Назавтра чердак трещать будет», – так в «Соборянах» Николая Лескова объяснял простодушный дьякон Ахилла свое нежелание пить лампопо.

«– У тебя питра какая-нибудь дома есть?

Бизюкина сконфузилась. Она как нарочно нынче забыла послать за вином и теперь вспомнила, что со стола от обеда приняли последнюю, чуть не совсем пустую, бутылку хересу. Термосесов заметил это смущение и сказал:

– Ну, хоть пиво небось есть?

– Пиво, конечно, есть.

– Я знаю, что у акцизных пиво всегда есть. И мед есть?

– Да, есть и мед.

– Ну вот и прекрасно: есть, господа, у нас пиво и мед, и я вам состряпаю из этого такое лампопо, что… – Термосесов поцеловал свои пальцы и договорил: – язык свой, и тот, допивая, проглотите.

– Что это за ланпопо? – спросил Ахилла.

– Не ланпопо, а лампопо – напиток такой из пива и меду делается. Идем! – И он потянул Ахиллу за рукав.

– Постой, – оборонялся дьякон. – Какое же это ланпопо? Это у нас на похоронах пьют… «пивомедие» называется.

– А я тебе говорю, это не пивомедие будет, а лампопо. Идем!

– Нет, постой! – опять оборонялся Ахилла. – Я знаю это пивомедие… Оно, брат, опрокидонтом с ног валит… я его ни за что не стану пить.

– Я тебе говорю: будет лампопо, а не пивомедие!

– А лучше бы его нынче не надо, – отвечал дьякон, – а то назавтра чердак трещать будет.