Русская летопись для первоначального чтения

В 1175 году Ярослав Изяславич выехал из Киева опять в свой Луцк; его место занял Роман Ростиславич Смоленский; последнего в 1177 году выгнал Святослав Всеволодич Черниговский, и сам сел в Киеве. В 1183 году вложил бог в сердце Святославу, князю Киевскому, и Рюрику Ростиславичу пойти на половцев; они послали за окольными князьями и, соединившись с ними, победили поганых и возвратились домой со славою и честию великою. В 1184 году пошел окаянный и безбожный и проклятый Кончак, со множеством половцев, на Русь пленить города и жечь их огнем: нашел он какого-то бусурманина, который стрелял живым огнем; были у них луки тугие, самострельные, такие, что едва[68] человек могли их натягивать. Половцы пришли и стали на Хороле; Святослав Всеволодич и Рюрик Ростиславич со всеми своими полками, ни мало не медля, пошли против них и обратили в бегство, взяли в плен и бусурманина того, что стрелял живым огнем, и со всем снарядом. В 1185 году Игорь Святославич Северский, внук Олегов [69], поехал из Новгорода [70], взявши с собою брата Всеволода из Трубчевска, племянника Святослава Ольговича из Рыльска, сына Владимира из Путивля; шли они тихо, собирая дружину, и когда подходили вечером к реке Донцу, то Игорь, взглянувши на небо, увидал, что солнце стоит точно месяц; он сказал боярам своим и дружине: «Смотрите, что это за знамение?» Они все посмотрели, опустили головы и сказали: «Князь! не к добру это!» Игорь отвечал: «Братья и дружина! тайн божиих никто не знает, а знамению творец бог и всему миру своему; увидим, что нам даст бог, на добро ли, или на зло наше». Сказавши это, он переправился через Донец и два дня ждал в Осколе брата своего Всеволода, который шел иным путем из Курска. От Оскола пошли дальше и на дороге встретили сторожей, посланных ловить языка; сторожа сказали: «Ступайте скорей или возвратитесь домой, потому что теперь не наше время». Игорь сказал на это: «Если нам возвратиться не бившись, то срам нам будет хуже смерти; поедем на волю божию». Согласившись на этом, пустились во всю ночь и утром на другой день встретили полки половецкие. Князья изрядили шесть полков, а на-переди поставили стрельцов. Игорь сказал братин: «Братья! мы искали этого; станем же крепко». Половцы обратились в бегство, русские захватили их вежи и взяли много полону. После этого Игорь говорил, чтобы поехать в ночь; но Святослав Ольгович сказал дядьям своим: «Я далеко гнал за половцами и измучил коней; если теперь опять ехать, то придется мне отстать на дороге». Положили ночевать на месте.

На другой день, в субботу, начали выступать полки половецкие, точно боровья. Изумились русские князья, откуда их взялось такое множество, и Игорь сказал: «Мы сами нарочно собрали на себя всю землю». Согласились сойти с коней и пешим пробиться к реке Донцу; князья говорили: «Если поедем, убежим сами, а черных людей оставим, и будет на нас грех, что их выдадим; но или умрем, или живы будем все вместе». Итак все сошли с коней и начали пробиваться; Игоря ранили в руку, и была большая печаль в полку его. Бились крепко до самого вечера; много было раненых и мертвых в полках русских; бились потом всю ночь; на рассвете в воскресенье возмутились коуи [71] и побежали. Игорь сидел в то время на коне, потому что был ранен; видя бегство коуев, он поскакал к ним, чтобы возвратить, и отъехал далеко от своих; поняв опасность, он снял шлем и погнал опять к полкам, чтобы узнали князя и возвратились; но никто не возвратился, и он попался в плен. Будучи схвачен и увидав, что брат его Всеволод крепко борется, Игорь просил у бога смерти, лишь бы только не видать падения брата своего. Игорь после рассказывал: «Вспомнил я тогда грехи мои пред богом, какое кровопролитие сделал я в земле христианской, когда взял приступом город Глебов у Переяславля; теперь вижу месть от бога: говорил я сам себе: где теперь возлюбленный мой брат, где брата моего сын? где чадо рождения моего, где бояре-думцы мои, где мужи храбрые, где ряд полчный, где кони и оружие многоценное? всего лишен и связанный предан в руки беззаконников». Из такого множества русских ратников мало кто спасся: нельзя было убежать, потому что как стенами сильными огорожены были полками половецкими; ушло только человек пятнадцать русских, а коуев еще меньше, прочие же потонули в море.