Русская лилия

— Об этом немедленно сообщили вашему мужу, который как раз вернулся из Афона. И он созвал всех своих министров, чтобы решить вопрос: кто нужнее Греции, король или королева? С тех пор они спорят об этом почти непрерывно, но так и не пришли к единому решению.

— Я вас не понимаю… — пробормотала Ольга. — Что это значит?

— Это значит, что мы хотим избавиться от короля, навязанного нам англичанами! Мы хотим прикончить его. Мы поставили ему условие — или он придет за вами, или вы будете убиты. Мы даем ему несколько дней на раздумье.

— Погодите, — с недоверчивой улыбкой проговорила Ольга, — я не понимаю… Вы говорите, он должен прийти за мной… И вы нас отпустите, когда он придет?

— Не притворяйтесь такой глупой, сударыня. Вас, — он подчеркнул это слово, — увезут обратно в Афины живой и невредимой, после чего вы, конечно, вернетесь в Россию или куда вам будет угодно. А голову короля мы насадим на кол ограды его дворца.

В глазах у Ольги померкло… Казалось, все вокруг раскачивается. Может быть, эти ужасы только снятся ей? Может быть, она снова на корабле? На корабле в великолепном синем атласном море?

…День уплыл, как пенный след, и настала ночь. Ах, что за ночь! Небосвод в лунном серебре, но звезды поодаль от луны горят так ярко, словно за каждой стоит ангел и раздувает ее светлый пламень. Вода отливает фосфорическим блеском, и колесный след, белый днем, теперь кажется огненным. Воздух пронизан теплой влажностью. Ольга сидит и сидит на палубе, каждую минуту ожидая, что появится Эдит и начнет ворчать: мол, она слишком задерживается здесь, а ведь ночью может похолодать. И в самом деле холодает, причем с каждой минутой все сильнее. Ольга уже почти с нетерпением ждет, когда придет Эдит и прикажет идти в каюту. Но она почему-то не приходит. Ольга хочет подняться сама, но чувствует, что тело оцепенело и налилось странной тяжестью. Она не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Опускаются ресницы, которые тоже чудятся каменно-тяжелыми, и Ольга вдруг ощущает, что постепенно превращается в камень. Точно в такую же белую мраморную нимфу, которая стоит в ее саду среди апельсинных деревьев. О, она прекрасна, но она неподвижна! У нее закрыты глаза. Она ничего не видит. Она спит вечным сном… Может быть, это девушка, заколдованная каким-то волшебником? И Ольга вдруг осознает, что если она сейчас, сию минуту не откроет глаза, то обратится в статую, которую тоже поставят в каком-нибудь саду!

Но она не хочет! Не хочет!

Она напрягает силы и открывает глаза, но по-прежнему не может шевельнуться. Оказывается, она лежит на чем-то твердом и холодном. Над ней сомкнулись неровные каменные своды… Медленно возвращается память и осознание того, что она не в прекрасном море — она в пещере. В той самой пещере! И она здесь не одна…

— Ну что, эта женщина уже очнулась? — слышится хрипловатый мужской голос.

Ольга беспомощно повела глазами.

Вокруг, как и прежде, царил полумрак. От входа сквозил вечерний полусвет, но и его заслоняла фигура высокого осанистого мужчины. Лица его было не разглядеть, но Ольге, лежавшей на земле, он показался почти великаном.

— Ах! — радостно воскликнула Эдит. — Моя дорогая девочка! Я уже стала бояться, что вы умираете!

— Женщины живучи, как кошки, — холодно проговорил незнакомец.

— Когда вы нас отпустите? — Ольга попыталась сесть (лежать перед этим мужчиной было унизительно и страшно… у него в глазах мелькнуло такое выражение… похоть или ненависть, она не поняла, но и то и то было одинаково пугающим).

— Я уже говорил вам. Разве вы не помните? Об этом мы и вели речь, когда вы лишились чувств. Я отпущу вас, когда ваш муж придет забрать свою жену, не раньше. Вы мне не нужны. Мне нужен ваш муж. И пока он в одиночестве не явится за вами, я буду убивать ваших спутников, отправляя ему их головы. Одна уже переброшена через ограду его сада с письмом в зубах. Завтра он получит другую… Я, правда, еще не решил, будет это снова мужская или на сей раз женская голова. Здесь, кроме вас, три женщины, двое мужчин. У вас в запасе пять дней жизни. У ваших спутников — гораздо меньше. Но до завтра доживете все, обещаю.

Ольга оледенела от этой чудовищной речи, произнесенной с циничным безразличием. Тишина стояла в пещере невероятная, слышно было только тяжелое дыхание Эдит и всхлипывания в том углу, где сидели англичане.

— Что за нелепость… Если вам нужен этот мужчина, чего ради вы похитили его жену, а вместе с ней ни в чем не повинных посторонних людей? Почему не схватить его самого? Зачем вы разыгрываете этот чудовищный спектакль? — Ольга узнала рыжего мужчину по фамилии Брикстер.

Массивная фигура с непостижимым проворством метнулась на голос. Мощная ручища схватила беднягу за горло.

— Помалкивай, англос. Еще одно слово о тэатро — я не стану ждать утра, клянусь Агиагеоргисом! Я знаю, что англосы необычайно умны. Но ты… О, какой ты глупец! Неужели ты до сих пор не знаешь, чью жену мы увезли вместе со всеми вами?!

— Н-нет… — прохрипел Брикстер, тщетно пытаясь разнять пальцы, сжимавшие его горло. — Отпустите, вы меня задушите!