Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди. Часть 1. Древнерусская и XVIII век

Закрыли эту тему – и движемся к Куликовской битве. Но сначала у нас будет Владимирская Русь. То есть будет новой столицей Руси Владимир, потом постепенно всё это будет перетягиваться в Москву. И Дмитрий Донской, как нам любезно сообщает учебник, стал на ту точку зрения, что только Москва является наследницей Владимирского княжества. На это, в частности, будет работать и «Сказание о князьях Владимирских», и много что еще. Учебник нам сообщает, что архитектура Москвы развивается по образцам Владимира, в Москве наследуются традиции владимирского летописания. В Москву переводятся владимирские святыни, которые теперь становятся главными святынями новой столицы. В Москву перекочевывают и те политические идеи, которыми руководствовалась великокняжеская власть во Владимире. Я бы назвала это эпохой культурного мародерства Москвы, извините за прямоту. Действительно, Москва очень серьезно борется за свое политическое место, и тянуть из Владимира будут абсолютно всё, что можно.

И вот здесь я сделаю лирическое отступление о гербе Москвы.

Мы сегодня уже говорили о том, что многое в христианстве – это отредактированное (и тоже мародернутое) язычество. Я не буду сейчас читать лекцию по египетской мифологии, я не буду объяснять, кто такие Исида, ее сын Гор и ее брат Сет, я только скажу, что изображение Исиды с младенцем Гором на коленях повлияло на изображение Богородицы. Но нас интересует изображение Гора, уже не младенца, а взрослого, повергающего Сета. Гор, конечно, с головой сокола, как и положено приличному египетскому богу, он верхом на коне, с копьем, а Сет в обличье крокодила у копыт этого коня. Узнаваемо? Он самый, святой Георгий со змием. Но… Утверждение, что на гербе Москвы изображен Георгий Победоносец, является в корне неверным. Почему? Как называется произведение искусства, на котором изображается святой? Икона. Герб является иконой? Ни в коем разе. Это раз. Второе. Как вы отличите святого на картинке от не святого? По нимбу. Есть нимб у всадника на гербе Москвы? Нет и не было. Плюс есть еще одна маленькая тонкость. Кто поражает змия с точки зрения христианской идеологии? В чуде Георгия о змие? Бог. Через Георгия. И поэтому если вы возьмете икону Георгия Победоносца, то рука, держащая копье в верхней части древка, открыта – он не держит копье. И на иконе копье оканчивается крестом. Поэтому, если вам встретится какой-нибудь человек со скверным характером, который, скорчив соответствующую рожу, вам скажет, что на гербе Москвы изображен ездец, то знайте, что этот человек абсолютно прав, потому что по-древнерусски всадник действительно назывался словом «ездец». Но никаких матерных ассоциаций это слово не вызывало, поскольку в те времена звуки произносились отчетливо, и буквы «е» и «и» в безударной позиции резко различались. И поэтому никаких непристойных созвучий у этого слова не было. Это было лирическое отступление о межрелигиозных культурных заимствованиях и гербе Москвы.

И вот это самое культурное заимствование, оно же мародерство, будет во всей красе воплощено в «Задонщине».

«Задонщина» написана еще при жизни Дмитрия Донского, то есть до 1389 года, в интервал 1380–1389-х. Я уже говорила, что «Задонщина» представляет собою аккуратно порезанное «Слово о полку Игореве». Не далее как вчера мне попалась в Интернете статья, посвященная тому, как мода, если она оказывается в некоем кризисе, начинает тягать элементы из традиций других эпох. Это было написано про моду 1980-х годов. Не знаю, насколько применимо к моде 1980-х годов, скорее к современной… неважно. Но вот в «Задонщине» ровно эта самая ситуация. Когда культура в кризисе, когда она осознаёт, что не может сказать ничего своего, то начинает делать аппликацию, коллаж, микс (называйте это любыми терминами) из того, что создано в другое время. Я вас хочу подвести к тому, что это – совершенно естественная ситуация. В истории культуры это было, есть и будет.

Важный момент. «Быть в кризисе» и «осознавать себя в кризисе» – вещи разные, местами противоположные. Мы будем изучать совершенно ужасные в художественном плане тексты (а худшие изучать не будем!), и там реальный кризис культуры. Но никаких заимствований, наоборот. Какой-нить Демьян Бедный, не к ночи будь помянут! Поэтому если культура начинает мародерить – это не плохо. Это может быть кризис (как с «Задонщиной»), может не быть, но это всегда огромный потенциал развития. Москва как липку ободрала Владимир – и что мы имеем? Третий Рим стоит себе и стоит (кстати, «Третий Рим» – это тоже, говоря интеллигентно, заимствование).