Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди. Часть 1. Древнерусская и XVIII век

Ермолай-Еразм был отнюдь не только автором жития Петра и Февронии. Он был автором трактата под названием «Правительница», причем правительница – это не женщина, которая правит, а это наставление в правлении. И вот он в этом трактате пишет, что «если же поищем теперь благоверного царя, ни у одного народа, кроме русского народа, не увидим царя православного…». Падение Константинополя – это 1453 год. «И уж если справедлив он по вере, то стоит ему без устали стараться, принимая во внимание то, что к благополучию подданных, заботиться в делах управления не только о вельможах, но и о самых последних». Итак, православный царь, как пишет глубоко христианский человек, должен заботиться не только о вельможах, но и о простых людях. Как вы думаете – почему? Я подчеркиваю, речь идет о христианской точке зрения. Сугубо христианской. Тут нету общечеловеческих ценностей. Есть ценности христианские. Общечеловеческие ценности – это вообще продукт XXI века.

«Необходимы вельможи, но вовсе не трудом своим снабжаются они. Необходимы прежде всего земледельцы», – пишет он. Почему, почему, почему? Это христианская точка зрения! Почему же необходимы прежде всего земледельцы? Что же такое делает земледелец – важное с православной точки зрения?

Из зала: «Сеет».

А также жнет, а также молотит, а также мелет, а также печет… ну и?

Из зала: «Кормилец».

Какое отношение кормилец имеет к христианской точке зрения?! Вы мне тут общечеловеческие ценности не несите, у нас тут шестнадцатый век, а не двадцать первый! Они думают о жизни вечной.

Из зала: «Может потому, что их больше».

Категорически мимо! Да, земледелец сеет хлеб и всё прочее с хлебом делает, ну и? Какое отношение хлеб имеет к православию? Про евхаристию слышали? Про то, что хлеб – это плоть Христова, слышали? Как Лев Толстой язвил на тему, что священник быстренько доел и допил Бога в «Воскресении». Мы, например, это в школе проходили. Наше знакомство в школе с романом «Воскресение» сводилось к сцене причастия в тюремной церкви, где Толстой всячески язвит на тему евхаристии, на тему претворения вина и хлеба в плоть и кровь Христову.

Так вот что пишет Ермолай-Еразм: «Необходимы прежде всего земледельцы: от их трудов хлеб, а от него начало всех благ – хлеб на литургии в бескровную жертву приносится Богу и в тело Христово обращается». Теперь вспомнили наши советские булочные, где везде было написано: «Хлеб – всему голова», «Хлеб на стол – и стол престол, хлеба ни куска – и престол доска» и прочее. И здесь надо понимать, что наш советский культ хлеба, который подается как уважение к труду крестьян, есть не что иное, как наследие традиционной культуры: отношение к хлебу как к сакральному было не только в сугубо православной культуре, то, что вам сейчас озвучено через Ермолая-Еразма, но и в культуре народной, потому что хлеб считается оберегом от злых сил. И, что характерно, реального уважения к хлебу в советское время было гораздо меньше, чем сейчас. Потому что, как вы помните, он черствел безбожно, сортов было полторы штуки, качество печальное. Сейчас хлеб уважают куда как больше.

А теперь смотрите очень хитрый выверт логики Ермолая-Еразма. Итак, хлеб на литургии в тело Христово превращается. Хлеб производят крестьяне, следовательно, крестьяне наиболее близки к Богу. Эта логика понятна? Следовательно, всё крестьянское наиболее близко к Богу. Следовательно, фольклор наиболее близок к православию. Вот ход его мысли. Кто его понял? Извините за нескромность: по-моему, я одна. Ну, и те, кто это узнал от меня, потому что я вам честно скажу, что я нигде, ни в одной работе, ни от кого не слышала подобной трактовки «Повести о Петре и Февронии». Эта трактовка – стопроцентно авторская разработка.