Русская литература сегодня. Жизнь по понятиям

Этот термин, как и многие другие в ХХ веке, пришел в литературу из кинематографа, где так называют остросюжетные, как правило, фильмы, использующие специфические выразительные средства для возбуждения сильных негативных эмоций: например, тревожного ожидания, беспокойства, страха за судьбу героев и т. п. Причем кинематографисты, и эта традиция словоупотребления тоже вроде бы передалась литераторам, отличают триллеры и от детективов, где острый сюжет строится только и исключительно на раскрытии запутанных преступлений, и от хорроров, задача которых напугать публику, вызвать у нее чувство ужаса, и от боевиков, представляющих собою своего рода парад аттракционов (драк, погонь, перестрелок и т. п.)

Впрочем, такой очевидный для кинематографистов вопрос о границе между детективами, хоррорами, боевиками и триллерами, как и вообще о жанрово-тематических границах этого понятия, для литературы по-прежнему остается неясным.

Само понятие вроде бы прижилось. Выходят специализированные книжные серии, говорят о политических, философских, фантастических, мистических, гностических, экономических, любовных и технотриллерах, прослеживают триллерную подоснову, допустим, «Пиковой дамы» и «Братьев Карамазовых», но толковых теоретико-литературных исследований этого субжанра в России пока что нет. Как нет тем самым и конвенциального представления о наборе признаков, характеризующих именно триллеры, – кроме, разумеется, пресловутого саспенса, так и не нашедшего себе соответствующего аналога в русском языке.

И это досадно, потому что такие книги, вне всякого сомнения, заслуживают рассмотрения именно с точки зрения специфических жанрово-тематических требований. Остается предположить, что таковое рассмотрение воспоследует, когда в российской словесности появятся столь же значительные (или столь же раскрученные) мастера триллера, как Стивен Кинг, Роберт Ладлем и Джон Гришэм.

См. ДЕТЕКТИВ; МАССОВАЯ ЛИТЕРАТУРА; МИДДЛ-ЛИТЕРАТУРА; ТЕХНОТРИЛЛЕР; ХОРРОР

ТРЭШ-ЛИТЕРАТУРА

от англ. trash – мусор, хлам, отбросы, макулатура.

Ели китч, старший брат трэша, родился в начале ХХ века в связи с формированием массового рынка художественной продукции, то трэш заявил о себе только во второй половине столетия, став одним из возможных ответов на постмодернистский призыв: «Пересекайте границы, засыпайте рвы» и своего рода попыткой эстетической реабилитации дурновкусия в искусстве. «Насколько я понимаю, – говорит Александр Т. Иванов, – время актуальности понятия “трэш”, скажем, в кинематографе – это конец 1960-х – 1970-е годы. В визуальном искусстве – 1970-е». Для литературы (по крайней мере, русской) это время наступает только сейчас, и характерно, что большинство отечественных экспертов до сих пор не отграничивает трэш (или кэмп, – по терминологии Сьюзен Зонтаг) от собственно китча.

Между тем разница здесь есть. И принципиальная, ибо она – в способе изготовления и в адресате художественных «посланий», оцениваемых сторонним наблюдателем как фальшивые, вульгарные или пошлые. Китч – это «искусство для бедных», то есть для неквалифицированного большинства потребителей, готового удовлетворяться серийной продукцией, тиражируемой промышленным способом. Тогда как трэш – изделие всякий раз штучное, особенное, рассчитанное не столько на массовую аудиторию, сколько на гурманов, стремящихся расширить ассортимент своих эстетических наслаждений за счет явлений, традиционно маркируемых как лежащие за пределами высокого или, по крайней мере, профессионального искусства. Поэтому именно к трэшу (а отнюдь не к китчу) правомерно отнести характеристику Вадима Руднева: «Китч – это массовое искусство для избранных. Произведение, принадлежащее к китчу, должно быть сделано на высоком художественном уровне, в нем должен быть увлекательный сюжет. Но это не настоящее произведение искусства, а искусная подделка под него».