Русская литература в Германии. Восприятие русской литературы в художественном творчестве и литературной критике немецкоязычных писателей с XVIII века до настоящего времени

Данная работа задумана и написана как история рецепции, иными словами, речь идет о восприятии и творческом осмыслении русской литературы писателями, критиками и философами, о восприятии литературных текстов. Лишь в этом контексте привлекаются и проблемы культурно-исторического характера. Аспекты имагологии занимают сравнительно небольшое место, в частности потому, что эта область хорошо освещена в изданиях, выходивших в рамках проекта «Западно-восточные отражения» («West-"ostliche Spiegelungen») под руководством Льва Копелева, Мехтильд Келлер и Герда Коэнена, а затем продолженных Карлом Аймермахером и Астрид Вольперт.

В некоторых случаях, когда отчетливые соответствия между текстами невозможно было подтвердить фактами взаимных контактов, мы прибегали к методу типологических аналогий. Таковы, например, очевидные, но не имеющие генетического подтверждения аналогии между новеллой Артура Шницлера «Смерть» и рассказом Толстого «Смерть Ивана Ильича», между новеллой Шницлера «Лейтенант Густль» и повестью Достоевского «Кроткая», между новеллой Томаса Манна «Паяц» и «Записками из подполья» Достоевского.

Что касается историографического подхода, то мы, не придерживаясь ни каузального, ни телеологического методов, сознательно ограничиваем себя дескриптивным изложением событий, составивших двухсотлетнюю историю рецепции русской литературы в странах немецкого языка – восприятия этой литературы, сближения с нею и ее усвоения. Этими тремя понятиями – восприятие, сближение, усвоение – охватываются как формы, так и фазы контактов с иностранной культурой. Литературные эпохи, такие как романтизм, реализм, модернизм, не могли служить нам принципом организации материала потому, что в России и в Германии они не вполне совпадали и трактовались по-разному (особенно ясно это видно на примере романтизма). Общепринятые историко-литературные понятия – «реализм», «натурализм» и т. д. – использовались нами лишь в разделе 3.3. и в главе 4, где они обозначают литературные группировки, способствуя большей четкости изложения. По большим главам материал распределен в соответствии с фазами восприятия и сближения (главы 2 и 3), а также в соответствии с периодами, обнаруживающими наибольшую интенсивность усвоения, такими как рубеж веков, 1920-е годы, период между 1945 и 1989 годами в зоне советской оккупации, затем в ГДР и в немецкоязычных странах, находившихся западнее железного занавеса. Поскольку в ГДР история рецепции русской литературы отличалась особой широтой, при ее описании использовался, наряду с историческим, и жанровый подход.

Книга объединяет в себе главы обзорного характера с разделами, содержащими детальный анализ отдельных фактов творческого усвоения на примере значительных авторов и произведений. Тем самым мы стремились дать представление как о широте и многообразии, так и об интенсивности рецепции. Каждая из глав включает в себя краткое описание исторического контекста и способов трансфера фактов, поскольку они имеют большое значение для понимания того, как зарождалась и трансформировалась культура рецепции под влиянием прессы, издательств, переводчиков. С другой стороны, и сама культура рецепции определяла, в свою очередь, формы трансфера и способы восприятия; например, процесс формирования канона под знаком концептов «русской души» и «русской сущности» нередко находил отражение в отборе переводимых текстов и авторов при составлении и издании антологий. Показательным примером релевантности социокультурных контекстов служит рецепция русской литературы в ГДР. Вот почему мы считали необходимым намечать в начале глав исторические горизонты ожиданий, включающие краткую характеристику социальных, культурных и историко-литературных условий восприятия. Они призваны способствовать лучшему пониманию количественных и качественных критериев, определявших процесс рецепции. Кроме того, эта вводная информация позволяет точнее показать место и функцию усвоения как особой формы рецепции в той или иной литературной системе. В частности, она дает возможность выявить характер и объем творческой трансформации произведений русской литературы в текстах немецких писателей, искавших в них не подтверждения готовых образов России, а новых средств художественной выразительности и образного воплощения реальности. Культурно-исторические обзоры важны к тому же и как попытка прочертить сквозные линии рецепции. Фрагменты, описывающие факты трансфера, роль отдельных лиц и институтов, не включают, однако, анализа литературоведческих публикаций и не претендуют на создание исчерпывающей полноты картины. Они лишь намечают различные пути рецепции (через издательства, переводческую практику и т. д.); более подробную информацию читатель найдет в заключающей книгу библиографии, а прежде всего в весьма основательной работе Фридриха Хюбнера, вышедшей в свет в 2012 году.