Русская литература в ХХ веке. Обретения и утраты: учебное пособие

Оставим в стороне и вопрос воспитания художественного вкуса, хотя совсем небезразлично, «когда мужик не Блюхера и не милорда глупого – Белинского и Гоголя с базара понесёт». Существенно другое. Процесс восприятия прекрасного в произведении изящной словесности носит скрытый, интимный характер и протекает в ряде случаев на уровне интуиции, безотчетно. В первую очередь, конечно, сказанное относится к форме литературного произведения. Нельзя не заметить, к слову, что в последнее время гармония оказалась нарушенной: эстетические чувства читателей чаще всего обращаются к содержанию, игнорируя его конкретную художественную форму.

Эстетические потребности заложены в природе человека от рождения. Сначала обстоятельства жизни, а затем и сам человек определяют уровень развития этих потребностей. Художественная литература в своих лучших образцах дает для этого развития универсальный материал. Каждый ищет и находит свой источник удовлетворения своей жажды. Кстати, именно эстетическая потребность объясняет отчасти феномен перечитывания. В самом деле, чем объяснить многократное возвращение к одной и той же книге, когда, кажется, что она уже наизусть выучена, когда точно помнится, что Бегемот с Коровьевым безобразничали в торгсине на правой странице внизу, а роман, несмотря на это, все-таки снова и снова читается с неизменным удовольствием. Что уж говорить о стихах!

Третья потребность, обеспечивающая жизнедеятельность художественной литературы, – это потребность в самовыражении, в творчестве. И она тоже обусловлена генетически.

Ведь бездарных людей нет: у каждого свой талант. И жизнь должна сложиться уж слишком неудачно, чтобы этот талант не был обнаружен или был совсем задавлен. Сфера приложения любого таланта – творчество, т. е. самовыражение. Каждому человеку свойственно заявлять о себе, обнаруживать особенные, индивидуальные, одному ему свойственные качества. И в этой области изящная словесность сильна своей демократичностью, открытостью. Природа может лишить человека музыкального слуха, способности рисовать, танцевать, способностей к ручным ремеслам и т. п., и тут уж ничего не поделаешь, лишь единицы в этом случае упорством, силой воли достигают желаемого. Но есть область творчества, открытая для всех. Это внутренний мир человека, его воображение, его фантазия, его мечты.

Выше уже говорилось о том, что многие писатели видят в читателях своих соавторов и без их участия не представляют себе жизни художественного произведения. Но если читатель глух и слеп и только равнодушно констатирует описываемые в произведении факты и события? Тогда самые высокие достижения человеческого ума, самые тонкие и сильные чувства, самые искусные приемы, присутствующие в тексте, будут восприниматься им как нечто не органичное, постороннее, лично его не касающееся, что читать приходится лишь по суровой необходимости, не по внутренней потребности! О каком сотворчестве в этом случае может идти речь?

Мысль о творческом характере чтения художественной литературы должна быть определяющей и руководящей в действиях всех тех, кто учится и учит изящной словесности. Потребность в самопознании, потребность в прекрасном, потребность в творчестве необходимо пробуждать и развивать в ребенке в первую очередь для того, чтобы он вырос Личностью. Изящная словесность должна стать его постоянным и любимым спутником. Вот – готовая программа деятельности для учителя словесности, обязанного помочь своим ученикам овладевать непростым искусством читать художественные книги.

* * *

Молодая учительница давала открытый урок. На нем присутствовали студенты и её бывший преподаватель. Всё было продумано, взвешенно. Урок прошел хорошо, довольны остались все. И случился на уроке интересный эпизод.

Необходимые меры предосторожности были приняты заранее: темпераментные молодые люди были перемещены с задних парт на передние, поближе к учительскому столу. Но в этот раз испытанный способ не срабатывал: объект не реагировал ни на строгие взгляды, ни на постукивание карандашом по столу, ни на увещевания. И тогда молодая учительница исполнила заранее задуманный, как выяснилось позже, воспитательный этюд. Она вызвала к доске буяна, достала из портфеля книгу и обратилась к присмиревшему мальчишке: «Я хочу, чтобы ты прочитал эту книгу внимательно, не торопясь, чтобы ты хорошенько подумал над ней. Я уверена, что после этого ты просто не сможешь позволить себе то, что позволял сегодня». И она вручила ему книгу Н. Островского «Как закалялась сталь».

На обсуждении урока мнения об этом эпизоде разделились: «Какая возвышенная убежденность, какая святая вера в неотразимое воспитательное воздействие художественного слова!» – говорили одни. «Какая наивность, какое простодушие! Если бы всё решалось так просто!» – возражали им другие.