Русская литература XIX века. 1850-1870: учебное пособие

– В остроге сытей едят.

– Вас сослали бы за эту дерзость.

– Куда меня можно сослать, где мне было бы хуже и где бы Бог мой оставил меня? Он везде со мной, а кроме Его никого не страшно».

Праведники Лескова не отшельники, они живут в гуще народной жизни, руководствуясь заповедями и совестью. Гражданский долг, доброе сердце, честность и трудолюбие – основа их миропонимания. Создавая эти характеры, писатель меньше всего говорит об их страданиях. Напротив, он подчёркивает – все живут трудно, бедно, нищенски; его внимание устремлено к выявлению их стойкости и нравственной силы. Их немало на Руси, но, как пишет Лесков в «Кадетском монастыре», «у нас не переводились и не переведутся праведники. Их только не замечают, а если начать присматриваться – они есть… Верно и теперь есть, только, разумеется, искать надо».

Автор основывается не только на документальных событиях, дополняя их художественным вымыслом, но прибегает и к мемуарным зарисовкам, передавая живое дыхание ушедших времён. О праведных людях Лесков пишет: «Они невероятны, пока их окружает легендарный вымысел, и становятся ещё более невероятными, когда удаётся снять с них этот налёт и увидеть их во всей их святой простоте».

Невероятен герой Лескова – безымянный косой левша из Тулы, ставший народной легендой и благодаря этому получивший у восхищенных читателей-потомков имя – Левша («Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе»). Все знают этого талантливого умельца, который подковал, не имея никакого понятия о физике и математике, стальную блоху-игрушечку, созданную английскими мастерами так, что она могла танцевать, если её завести крохотным ключиком. Блоха такая маленькая, что видно её только в «мелкоскоп» (микроскоп). И соль фабулы заключена в том, что увидеть работу Левши и его двух товарищей можно только в ещё более сильный мелкоскоп, «который в пять миллионов увеличивает». Тогда можно обнаружить, что на «каждой подковинке мастерово имя выставлено: какой русский мастер подкову делал», а имя самого Левши на гвоздиках, которыми подковки забиты – его работа ещё мельче и «никакой мелкоскоп взять не может». Блоху-то они подковали, но танцевать она перестала: не знали, как рассчитать правильно – не учёны (горький упрёк автора). На вопрос государя, где же их мелкоскоп, с которым они работу делали, Левша ответил; «Мы люди бедные и по бедности своей мелкоскопа не имеем, а у нас так глаз пристрелявши». Вот так решается самая актуальная проблема: судьба таланта в России. Лесков писал: «Где стоит «левша» – надо читать «русский народ».

«Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе» представляет собой высокий образец стилизации под лубок, раешник. По общему мнению критики, этот сказ, равно как и «Тупейный художник», «Запечатлённый ангел», «Человек на часах», «На краю света», «Владычный суд» и ряд других рассказов писателя относятся к жемчужинам русской литературы.

Легенды. Своеобразным продолжением рассказов о праведниках явились легенды и сказки Н.С. Лескова: «Скоморох Памфалон» (1887), «Гора» (1890), «Легенда о совестном Даниле» (1888), «Лев старца Герасима» (1888), «Повесть о богоугодном дровоколе» (1890), «Невинный Пруденций» (1891), «Маланья – голова Баранья» (написана в 1888 г., но при жизни не была напечатана), «Час воли Божией» (1890) и др.

Сюжеты легенд и истоки темы писатель находит в творчески переосмысленном русском Прологе, в состав которого входили жития святых, повести, проповеди, учительные слова и т. п. Эти предания, известные на Руси с XII в., привлекали Лескова своей первозданностью и высокой этической проблематикой.

Как человеку творческому писателю было интересно окунуться в эпоху, историю и философию раннего христианства, что совпадало с его размышлениями над современным состоянием русской жизни. С этой целью он изучает многие сочинения: немецких и французских египтологов, историков, писателей Иосифа Флавия, Э. Ренана и др. Тот же путь прошёл чуть раньше Г. Флобер, перечитав горы литературы при написании «Саламбо»

(1862) и «Искушения св. Антония» (1872), чтобы воссоздать археологический и этнографический колорит ушедших времён. Вероятно, эта похожесть во многом покоилась на созвучии интересов писателей, их духовных поисков.

В рассказе «Юдоль» (1892) Лесков описывает страшный голод, который постиг Орловскую губернию в 1840 г., когда ему шёл десятый год. Болезни, смерти, случаи людоедства, убийства обезумевших крестьян, великое народное горе, темнота и дикость – и никакой помощи от государства. Эту жизнь он определит как «голод ума, сердца, чувств и всех понятий».