Русская любовь. Секс по-русски

— Нет, я этого сделать не могу. Не могу наносить раны ревности моей жене. Пройдет немного времени, и мы встретимся там, где сотрется разница между прошлым и будущим, где обязательно встречаются все, кто расстался с земной жизнью. Все, кто любил и страдал.

Старик разволновался. Слишком живыми и трогательными, любящими женщинами были эти три молодые девушки. Он вздрогнул и увидел, как после его мыслей дорогие лица растворились в тумане и исчезли в Вечности.

Книга закончена 03.05.2012.

Парфюмер

По роману Патрика Зюскинда

Ко мне попало в руки DVD случайно,
Его я на одном дыхании смотрел
Не зря — тот фильм был гениальным
С названием довольно странным «Парфюмер».
Я в нем такие чудеса искусства подглядел.
Игра актеров, режиссура так была серьезна,
Сюжет в стихах я описал для тех, кто не смотрел,
Спешите, покупайте фильм — пока не поздно.
Так надоела тривиальность — милые друзья.
Та, что с экранов нескончаемым потоком льется.
Какая-то таинственная жизнь ко мне пришла
И отзвуком таинственности в сердце отдается.
О, Патрик Зюскинд! Гениальнейшая голова,
Которая придумала историю невероятную такую.
Которая запомнилась, тревожит иногда,
Искусством раскрывая нам загадку жизни непростую.
Известно — гений со злодейством несовместен,
Убийство — мерзость перед Богом не оправдана ничем,
Вопрос о том. «что быть или не быть», здесь не уместен,
Уж лучше гению и не родиться — не… за… чем…

07.07.2010

Глава первая

Сырая камера, писк крыс и темнота,
Ручьями льет вода по скользким стенам.
Закован узник в цепи, кажется, что навсегда,
И никому до умирающего нету дела.
Уж скоро триста лет, когда за ним пришли,
И, расковав, тщедушную фигуру потащили
На площадь «лобную» — там приговор прочли,
Под вопль толпы «распни» — обратно притащили.
Тщедушный юноша лет двадцати пяти,
Огромные глаза пытливые, густая шевелюра,
Сутулая спина и длинная ладонь в кисти,
Избит и изможден — жестокая судьба-фортуна.
Безжалостным пинком — и на холодный пол,
Покрытый еле-еле тонкою гниющею соломой,
И темнота, и холод — брошенный на произвол,
Пока на казнь не поведут дорогою знакомой.
О, цепи ржавые — как раны глубоки,
Железом растревожены холодным,
«О, Боже!» — узника несчастного щади,
Он только воду пил, не ел — голодный.

Глава вторая