Русская Матрёшка: Праздьнъ в традиции. Часть I: От Закличек до Купалий

Всё, что когда-то относилось к «срединному» положению мироздания – весеннему равноденствию, сдвинулось в церковные «евдокеи», «средопостье», «благовещение», внеся в них все магические ритуалы Возрождения, "переломного дня". П.А. Флоренский писал: "Праздник Благовещения, космически, – праздник весеннего равноденствия: хотя в настоящее время празднование Благовещения отстало от равноденствия на 13 дней, но во втором веке равноденствие считалось 24 марта, то есть праздником весны" (Флоренский П. А., 43, с. 542). "Въ этотъ день – ночь со днёмъ равнятца" (Макаренко А. А., 41, с. 63).

Многочисленные запреты этого дня говорят о его пограничном значении в весеннем цикле. Прекращается, останавливается вся деятельность как в социально-бытовых вопросах (особенно работа, связанная с колюще-режущими предметами и с землей), так и в природе (птица гнезда не вьёт). В ритуалах магии, приуроченных к церковному Благовещению, легко обнаруживаются скрытые под слоем веков традиционные народные обряды. Из-за близости дня Весеннего Равноденствия и следующего за ним Новолетия (месяц на "новце"), а также по причинам, связанным с постепенным исчезновением лунного календаря из обихода наших предков, в церковное Благовещение в некоторых местах стали переносить ритуалы, относящиеся к встрече Нового Лета, наступающего после весеннего равноденствия. Например, у Вепсов "… были характерны приметы и запреты, связанные с "магией первого дня" (Винокурова И. Ю., 44, с. 169).

Современный сдвиг народных ритуалов с 25 марта на 7 апреля (при смене стилей) также не верен, так как этот праздник был установлен ещё в первые века христианства 25 марта, именно в день весеннего равноденствия, ровно за 9 месяцев до Рождества Христова (зимнее солнцестояние, декабрь). В свою очередь, и сама история установления даты Рождества банальна: "Учреждение Церковию в 24 д. Декабря высокаго праздника рождения Света миру, Солнца правды, смертию смерть поправшаго, было противоположностию языческим Врумалиям и празднеству Солнца, рождеству Непобедимаго (Natales Invicti sc. Solis), которое отправлялось в Риме 24 и 25 Декабря, и рождения Митры, коему под разными именами покланялись от Днепра до Парижа" (Снегирев И. М., 45, с. 7). Постепенно накапливающееся расхождение юлианского и григорианского календарей и привело к отрыву традиционных ритуалов от сакрального времени.

Обратим внимание ещё на одну дату: плавающая середина предпасхального поста, «средокрестье», «преломление», которое в разное время приходится примерно на период с 10 Марта до середины Апреля (в современном стиле). «Средокрестие», как и прочие даты, связанные с церковным календарем, также вобрало в себя традиционно-народные обряды и Возрождения (весеннего равноденствия), и Дня Новолетия – первого Новца, ближайшего к равноденствию. Ещё в XIV веке срединная неделя в христианском календаре не имела устойчивого названия: "В Лаврентьевской летописи эта неделя называлась «безымянной»: "В лето 6812 [1304], месяца марта въ 5, на безъименьной неделе во вторник" (Полное собрание Русских летописей. 2-е изд. Л., 1926–1928. Т. I. С. 487). К тому времени в Древней Руси еще окончательно не сложилась структура пасхального года и не закрепились названия за определенными седмицами, хотя некоторые недели уже имели вполне устойчивые названия… Статья 6746 г. во всех новгородских летописях рассказывает о взятии татарами Торжка "месяца марта въ 5, на память святого мученика Никона, въ среду средохрестьную" [Полное собрание русских летописей. М.: Языки Русской культуры, 2000. Т. III., С. 76, 288]. Из источника следует, что 5 марта приходилось на 4-ю седмицу поста. Однако… в 6746/1238 г. Пасха была 4 апреля, поэтому среда Средокрестной недели приходилась не на 5, а на 10 марта, так как Крестопоклонное воскресенье приходилось на 7 марта… Кроме того, 5 марта в 1238 г. не было средой, средой было 3 марта. Месяцесловная отсылка тоже не верна, должно быть "мученика Конона", память которому отмечается 5 марта. В этой датировке целая серия несоответствий и в пасхальном, и в месяцесловном обозначении, и в дне недели" (Иванова Н. П.: "Структура древнерусского пасхального (подвижного) календаря…", 46, с. 94).

Верный вывод из современных попыток увязать разные культы в одной точке, пожалуй, изложен здесь: "Анализ с архаически-мифологических, или языческих, позиций оставляет за скобками христианские смыслы обрядовой образности; обращение собственно к христианской образности Средокрестья зачастую грешит формально-описательным подходом; а сведение вместе этих разных парадигм в синкретически-гибридное состояние (язычески-христианское) скорее свидетельствует о неспособности на адекватном уровне раскрыть семантически выстроенное и целостное культурное явление" (Часовникова А. В.: "Хлеб в традиционной народной обрядности…", 47, с. 12). Никифоровский М. Д., изучавший древние традиции, приводит народную оценку этого церковного праздника: "Светлое Воскресеніе = воскресеніе природы действіемъ Перуна" (16, с. 366).