Русская мера: vers libre

8 ноября 2004 года сюда, на мосульскую базарную площадь Ашшур, ступил командир боевой группы «Страйкер» Брайан Тернер – участник американской оккупации Ирака. Он двигался на бронированном вездеходе «Хамви». И вдруг рядом с вездеходом взорвался легковой автомобиль, начиненный взрывчаткой – весом две тысячи фунтов. От разлетевшихся осколков пострадали не только американские солдаты, но и мирные жители, пришедшие на базар.

1. Две тысячи фунтов

Это начинается со стиснутого кулака,
лоснящегося от пота. С пары глаз,
высматривающих конвой в зеркале заднего вида.
Радио, музыка, которую заглушил
адреналин, заменив ее сердцебиеньем,
большой палец, дрожащий над кнопкой.

* * *

«Деньги на ветер», – вот что думает Сефван,
когда закуривает сигарету и втягивает дым,
ожидая в своем такси на перекрестке.
Он вспоминает лето 1974 года, когда высоко
взметалось сено на вилах и плавно
низвергалось, как водопад волос Шатхи,
и хотя это было давно, он все еще любит ее,
помнит ее, замершую в зарослях тростника,
где буйвол охлаждался по плечи в воде,
помнит ее, счастливую от поднесенных кувшинок,
и сожалеет о том, что жизнь пошла наперекосяк,
что навсегда умчались годы, легкие, как сено,
звонкие, как удар железа на улице, как шрапнель,
летящая со скоростью звука, чтобы разверзнуть
для крови и шока его – человека, который под конец
думает о любви и крахе, и нет никого рядом,
чтобы утешить его напоследок.

* * *

Сержант национальной гвардии Лёдуи
говорит, но не слышит произнесенные слова —
и даже неплохо, что его барабанные перепонки
лопнули, ибо это придает миру некий покой,
хотя перекресток заполнен людьми, которые
носятся в панике (их ноги размываются в пятна),
как лошади на карусели, накручивая и
накручивая путь, вращаются колеса
опрокинутого вездехода «Хамви»,
люк пулеметчика, откуда его выбросило —
теперь для него таинственная темная дыра
в железе песочного цвета, и если бы мог,
он забрался бы туда обратно,
и хотя его ногти царапают асфальт,
у него нету сил пошевелиться:
шрапнель разорвала его грудную клетку,
и он истечет кровью через десять минут,
а пока он видит себя окруженным загадочной
красотой, сиянием света среди разрухи,
вот женская рука дотрагивается до его лица – нежно,
будто это рука жены, которая с удивлением обнаруживает
обручальное кольцо на его раздробленной руке —
яркое золото, утопающее в плоти
до самой кости.

* * *