Русская мера: vers libre

Рашид проезжает мимо свадебного салона
на велосипеде, вместе с ним Сефа,
и перед тем, как воздух задрожит и расколется,
он мельком увидит в витрине салона
отражения тротуара, мужчин и женщин,
гуляющих и беседующих, или нет, мгновение ясности
перед тем, как каждое из отражений разлетится
вдребезги от взрывной волны,
как будто даже мысль об их существовании
разрушится, освободившись от формы,
взрывная волна опрокидывает манекены,
изображавшие мужа и жену
за мгновение до этого, – они не могли
ни прикоснуться друг к другу, ни поцеловаться,
а теперь лежат вместе среди осколков стекла,
заключив друг друга в полуобъятия,
называя это любовью, если это можно так назвать.

* * *

Лейтенант Джексон пристально смотрит
на свои исчезнувшие руки, и нет для него смысла,
вообще никакого смысла размахивать
этими нелепыми обрубками в воздухе,
где лишь мгновение назад он пускал пузыри
из окна «Хамви» – левая рука, держащая бутылку,
правая рука, макающая пластиковое кольцо в мыло, —
наполняя воздух вокруг себя плавающими шарами,
как выбросы кислорода от погрузившихся водолазов,
красивый праздник для детей,
полупрозрачные шары с радужными оболочками,
качающиеся на выхлопных газах и легком ветерке,
поднимающиеся куда-то к вершинам Загроса,
некие надежды, маленькие шары, которые,
быть может, изумляли кого-то на тротуаре
за семь минут до того, как лейтенант Джексон отключится
от потери крови и шока, и нет никого рядом, чтобы на обрубки
наложить жгуты, которые вернули бы его домой.

* * *

Неподалеку старуха, баюкавшая своего внука,
качая его на коленях, что-то нашептывая,
будто напевая колыбельную, – ее руки
залиты кровью, ее черное платье
пропитано кровью, ее ноги отказывают,
и она припадает с внуком к земле.
Если бы спросили ее сорок лет назад,
могла ли она представить себя старухой,
которая попрошайничает здесь, на обочине,
рядом с бомбой, взрывающейся на рынке
среди всех этих людей, она бы сказала:
чтоб ваше сердце разбилось вдребезги
при последнем поцелуе ребенка, которому дали
взглянуть на жизнь, которую он не сможет прожить?
Это невозможно, мы не должны так умирать.

* * *

А человек, который нажал кнопку взрывателя,
который, должно быть, воззвал к имени Пророка
или нет, – он бесследно рассеялся в самом эпицентре,
он повсюду, среди всех вещей,
его прикосновение – вдыхаемый воздух, порыв ветра
и волна, электрический удар шока,
он – стук учащенного сердцебиения
в припадке паники, взлет крови,
что устремляется к свету и цвету,
тот вопль, что выкрикивает мученик, преисполненный словом,
из которого сотворена его душа, Иншаллах.

* * *