Русская мифология. Энциклопедия

Потусторонняя природа образов рогатых животных обусловливает их посредническую функцию. Так, в легендах о жертвенных оленях они являются посредниками между посылающим их Богом, или святыми, и людьми. В упоминаемой былине о Василии Игнатьевиче посредничество туров раскрывается иначе: туры-дети оказываются свидетелями чудесного явления Богородицы около Киева, а мать-турица дает истолкование этого явления в связи с событиями, которые должны произойти: плач Богородицы предвещает нападение на Киев несметной силы Баты-ги. Необычность златорогой турицы состоит в том, что она оказывается толкователем, который обладает особым знанием и все-веденьем, позволяющим только ей, единственной, узнать в чудесном явлении образа Богородицы.

Мифопоэтические представления о причастности рогатых животных к «иному» миру объясняют их негативную символику в некоторых случаях. Так, у восточных славян в толкованиях снов черный бык обычно означает неминуемую опасность, а белый бык — болезнь.

Образы тура, быка, вола, оленя в мифопоэтических представлениях славян наделялись признаком большой силы. Так, тур, частым эпитетом которого является слово «буй», в русской народной поэзии — излюбленный образ, воплощающий силу и храбрость, применительно к князьям и полководцам. В славянских заговорах нередко рисуется картина, как сила рогатого животного направляется против той или иной болезни и уничтожает ее. Вот некоторые сюжеты подобных заговорных текстов:

Приходит «красный» человек с волами и телегой, отвозит болезнь на море, раскидывает ее по морю.

Девица или баба идет по берегу реки или моря, ведет за нитку быка; нитка рвется, и болезнь уходит.

Вол укалывает больного рогом, и болезнь проходит. С гор идут буйволы, буйволицы; они съедают, сметают, бодают болезни.

Олениха лижет больного человека; она слизывает и проглатывает все болезни. В некоторых заговорах особенно хорошо видно, что сила животного связана с наличием у него рогов как показателя биологической зрелости; например: у теленка выросли рожки; он идет искать болезни, загоняет их в угол и натыкает на рога.

В традиционной культуре в образах рогатых животных ярко выражена мужская символика. Так, образ быка или вола нередко появляется в любовных заговорах, выступая как символ мужского начала. В «присушке на девицу», например, используется соответствующее сравнение:

Как быки скачут на корову или как корова на Петровки голову закинет, <хвост залупя>, так бы раба Божия (имярек) бегала и искала меня, раба Божия (имярек), Бога бы не боялась, людей бы не стыдилась, во уста бы целовала, руками об-нимала,< блуд сотворила>. Конкретное применение эта символика находит в заговорах и магических действиях «от плотской немощи», направленных на обретение сексуальной потенции. В одном из лечебников XVIII века встречаются рекомендации по использованию веществ из кости оленя, наделяемых магической силой: «Аще у которого человека михир не встанет и ты вазми аленья мозгу ис кости, изотри и в ваде и даи человеку пити. От того будет михир стояти». В Оренбуржье еще в середине XX века знахарки лечили страдающих «немощью» мужчин, давая им заговоренный настой водки с веществом, содранным ножом с рогов племенного быка.

Как символ мужского начала образ рогатого животного выступает не только в заговорных текстах и лечебной практике, но и в других сферах традиционной культуры. Мотив пробуждения мужского начала через образ оленя присутствует в молодежной игре «Олень». У русских широко было распространено использование маски быка или тура в играх ряженых с ярко выраженным эротическим содержанием. Костромская игра «Говядина» заключалась в следующем:

Вносят в избу совершенно нагого мужчину на стяге (шесте), пропущенном через связанные руки и ноги, наподобие говяжьей туши. К туше зовут девок или если которая прячется, то силом вытаскивают и предлагают кусочки говядины, по большей части срамные. Во многих местностях у русских была известна святочная игра «в быка»: парень с горшком на ухвате и в тканой накидке приходил в избу, где происходили игрища, мычал около девок и махал головой. Его продавали, и после торга кто-нибудь из толпы «убивал» «быка» — бил по горшку, разбивал его, а исполнитель роли убегал из избы. Остальные же парни начинали «бить» девушек заранее приготовленными жгутами и соломы со словами: «С кем быка ела?»

Нарочито скабрезно-смеховое изображение сексуальных качеств быка присутствует в так называемых загадках «с картинками», загадывание которых практиковалось ряжеными на святочных игрищах: «Бык корову тык. Корова: «Мык! Спасибо, бык!»»

Эротическое содержание прослеживается в обрядовой песне троицкого цикла, в которой молодец называется «туром», а отношения мужского и женского персонажей рисуются как их противоборство:

Ой, Тур, молодец удалой!
Он из города большого,
Вызывал красну девицу
С ним на травке побороться,
Ой, Дид-Ладо! побороться