Русская мода. Фейк! Фейк! Фейк!

– В лимузин?.. – Полине чудится, будто какая-то неведомая машина разом стерла ее прошлую жизнь и начала писать ее заново. Лагерь зеленых активистов, одиночество, ноющие от холода ноги по утрам – все это попало под ластик. В новой версии жизни ей предлагают проследовать в лимузин.

– Именно так, мадемуазель. В черный сверкающий лимузин, присланный специально за вами. Внутри вас встретят исключительно вежливый водитель, салон из мягкой кожи, комфортная температура и еще – одна охлажденная бутылочка «Моет», чтобы мы могли выпить за заключение мирного пакта.

Тысячерукая, бушующая вокруг толпа неожиданно выбрасывает к ним Дениса Боярцева. Он – раскраснелся, возбужден предстоящей схваткой с полицией, озирается в поисках Полины. Найдя ее сидящей в снегу, Боярцев бросается к ней, на ходу стягивая с себя куртку.

– Что с тобой, девочка? Тебе нехорошо? – он набрасывает куртку на плечи Полины, садится рядом с ней на колени, обнимает ее. – Что произошло? – он поднимает гневный взгляд на француза. – Этот человек обидел тебя? Он сказал тебе что-то плохое?

Полина всхлипывает, по ее щекам катятся тяжелые крупные слезы.

– Итак, мадемуазель – я полагаю, мы можем идти? – Мишель Франкини по-прежнему невозмутим. – Париж ждет вас. Он жаждет принять вас в свои объятия и извиниться за нанесенные в прошлом обиды.

Гонконг, район Юньлон, швейная фабрика

Гудит фабричный гудок – как в театре, первый из трех. Он сообщает, что до начала рабочей смены осталось десять минут. Солнце стоит уже высоко и неплохо припекает, но швеи, которые заходят сейчас в ворота фабрики, привыкли к жаре. Они оживленно болтают между собой и смеются. Солнце, дождь или снег – даже если земля сойдет с орбиты, кажется, и тогда девушкам не будет до этого никакого дела, и они продолжат весело щебетать – не забывая, впрочем, занимать места за своими станками и повязывать на головы косынки.

– Мы здорово засиделись, детка, – молодой человек с трудом разгибает затекшие ноги и пытается встать с деревянного ящика, на котором просидел последние несколько часов. – Пришло время возвращаться к делам.

Он потягивается, хрустя суставами.

– Но я уверен, ты хочешь услышать конец истории. Хочешь знать, как так вышло, что я – живой и невредимый – стою тут перед тобой.

Китаянка послушно кивает:

– Да, господин.

– Что ж, – молодой человек поправляет воротничок рубашки, разглаживает складки костюма. – Сейчас я предоставлю тебе такую возможность.

Он начинает пробираться между станков к центру зала – находит такое место, чтобы его было видно всем, и, заняв его, демонстративно поднимает руки, требуя внимания. Шум множества голосов замолкает. Девушки смотрят на него, ожидая, что будет дальше. Каждая втайне надеется, что сейчас дадут прибавку к зарплате, но – как часто водится в этом жестоком мире – надеждам не суждено сбыться.

– Итак, девочки, я поздравляю вас со вторым рабочим днем на нашей фабрике, – молодой человек отвешивает швеям церемонный поклон. – Я рад видеть оптимизм, с каким вы идете на работу. И – думаю – будет излишним напоминать вам, ради чего мы все собрались здесь. Красота – вот наша цель. Наполнить мир красотой, сделать ее доступной, установить на красоту демпинговые цены – вот наша миссия. «Луи Вьюиттон» – вот наше средство. На этой фабрике мы творим историю и меняем мир. Мы берем символ красоты – изящную монограмму с двумя буквами «Эл» и «Ви» – и несем его людям. Нам не важен достаток этих людей, их социальный статус и происхождение. Прошли времена, когда саквояжи «Луи Вьюиттон» были уделом только лордов и леди. Новый порядок вещей гласит: дайте красоту всем! Нищие, сирые, убогие – если у них найдется хотя бы десять долларов и девяносто девять центов – а именно столько стоит наша продукция в розницу – они смогут сами стать обладателями красоты. Получат шанс быть сопричастными. Будут равными сильным мира сего. И кстати – второе правило нового порядка вещей: оптом красота отдается еще дешевле.

Мне нравится, что здесь, в Гонконге, хорошо понимают это и не чинят препятствий наступлению перемен. Мне нравится, что кабинеты власть имущих открыты и обо всем можно договориться очень легко. Мне нравится, что ваш труд стоит символических денег, что никто не придет проверять ваш возраст, наличие у вас медицинских книжек и законность нашего предприятия в целом. Я люблю Гонконг! Вот где веет подлинный дух свободного предпринимательства!

Но все же. Мне хотелось бы подчеркнуть, что работа нашей фабрики была бы невозможна без одного человека. Человека, чьи пожертвования позволили нам купить это прекрасное оборудование и построить этот чудесный ангар. Человека, чье благородное сердце переживает за судьбу красоты ничуть не меньше, чем мое собственное. Человека, с которым в следующем месяце мы открываем две новые фабрики «Луи Вьюиттон» и триумфально выходим на мировой рынок. Человека, которого по праву можно назвать душой и сердцем нашего предприятия…