Русская нация

Появление такого текста в подцензурной печати сигнализировало, что времена меняются, и действительно, кардинальные перемены не заставили себя ждать.

Глава 6. Падение на взлете

Трудное рождение нации

Уже с конца 1890-х гг. Россию, еще недавно вроде бы тихую, смирную, беспрекословно повинующуюся начальству, начинает «потряхивать». В феврале 1899 г. как гром среди ясного неба разразились массовые студенческие волнения, начавшиеся в Петербурге и затем перекинувшиеся в другие города. Внимательные наблюдатели из правого лагеря увидели в этом событии пугающий симптом. Л. А. Тихомиров записал в дневнике: «…изумительно, как Правительство ухитрилось расшатать Россию в какие-нибудь 4 года… Теперь я бы, кажется, не удивился никакому перевороту. Нигде не видно ни искры движения к силе и прочности власти. Эта студенческая история обнаружила такое невероятное анархическое состояние правительства и такую энергию… заговорщиков, что страх берет за будущее. …Это такая „проба пера“, это такое торжество их и такое поражение Правительства, что, конечно, дело скоро возобновится. Интересно знать, что будет через 3–4 года?» А вот цитата из дневника А. С. Суворина: «Мы переживаем какое-то переходное время. Власть не чувствует под собою почвы, и она не стоит того, чтоб ее поддерживать».

В связи с той же самой «студенческой историей» резко возрастает пессимизм в дневниках А. А. Киреева: «Мы никогда не переживали еще (насколько я себя помню) такого странного времени (да и страшного). Никто не хочет повиноваться и никто не умеет повелевать!» Александр Алексеевич передает следующий свой разговор с Победоносцевым, который жаловался, что «вообще все молодое поколение, все мыслящее становится враждебным правительству, число его сторонников уменьшается. Да, отвечал я Победоносцеву грустно; но „на век государя [то есть Николая II] хватит?“ „Хватит ли?“– отвечал мне Поб[едоносцев]. Да и действительно, хватит ли? Вопрос о будущности России ставится грозно, он настоятельно требует решения и этого не видят „на верху“… Современный государственный строй отживает свой век… Это яснее дня (и не пасмурного Петербуржск[ого], а ясного Кутаисского)… Мы идем навстречу сериозным, очень сериозным смутным временам. Идем с открытыми глазами, ничего не видя и не понимая… Снизу идет революционная работа, сверху делаются глупости… а где опора?».

С начала нового столетия возвращается, казалось бы, окончательно побежденный революционный террор. В 1901 г. его жертвой становится министр просвещения Н. П. Боголепов, в 1902-м – министр внутренних дел Д. С. Сипягин, в 1903-м – уфимский губернатор Н. М. Богданович, в 1904-м – министр внутренних дел В. К. Плеве и финляндский генерал-губернатор Н. И. Бобриков.

Осмелела пресса. В январе 1902 г. газета «Россия» опубликовала фельетон А. В. Амфитеатрова «Господа Обмановы», в героях которого читатели без труда узнали самодержцев Дома Романовых, а в незадачливом Нике-Милуше – самого царствующего монарха. Газета тут же была закрыта, автор памфлета – выслан из Петербурга в Минусинск, что, как вспоминал позднее Амфитеатров, создало вокруг «Обмановых» шум «неслыханного скандала»: «Номер газеты… в несколько дней сделался библиографическою редкостью, продавался по 25 руб., а некоторые москвичи впоследствии уверяли меня, будто платили даже сто рублей».

Весной 1902 г. по Полтавской и Харьковской губерниям прокатилась волна многотысячных крестьянских бунтов, участники которых разгромили десятки помещичьих усадеб. Летом и осенью того же года последовали крестьянские выступления в других губерниях Южной и Центральной России. В марте 1903 г. при разгоне войсками рабочей забастовки в Златоусте было убито 69 ее участников и 250 ранено.