Русская невеста

"Одержима".

"Да, я одержима с тобой", – сказала она.

"Тобой. Я тоже одержим тобой", – пробормотал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее еще раз.

Два дня спустя она была одета в шерстяное пальто. Как обычно, в вагоне было мало людей. Она огляделась, чтобы убедиться, что рядом никого нет, и потянула его руку внутрь своего пальто.

"Как это называется?" – спросила она.

"Грудь", – прошептал он.

"Грудь. Разве это не называется как-то иначе? Мужчины, которые работают на стройках, говорят по-другому. Они свистят, они говорят "красивые… соски?".

"Да", – сказал он, смеясь. "Есть много слов. Сиськи, титьки, буфера, сисечки и еще много другого".

"Американские мужчины ничем не отличаются от русских. Находят миллион названий для любимого дела. А теперь подожди".

Она еще раз огляделась вокруг, затем потянулась вверх и расстегнула молнию на своей униформе уборщицы. На ней был удивительно сексуальный бюстгальтер с застежкой спереди. Она расстегнула его, позволяя своим прекрасным грудям вывалиться наружу. Снова взяв его руку, она положила ее на свою обнаженную грудь.

"Грудь", – сказала она. "Мне нравится грудь".

Он криво улыбнулся: "Мне тоже".

"Нет, мне нравится слово, глупышка", – сказала она. "Что это? Эта часть?"

Она убрала его руку и провела пальцем по более темному участку.

"Ареола", – сказал Том, завороженно наблюдая за происходящим и одновременно нервно оглядываясь по сторонам.

"Ареола", – повторила она.

"А это", – сказал он, взяв ее сосок в свои пальцы. "Это сосок".

"Сосок", – сказала она, вздохнув, когда он нежно ущипнул ее. "Я вижу, ты разбираешься в сосках".

Их урок анатомии, к сожалению, был ограничен, так как по мере приближения к Манхэттену в поезд входило все больше людей. Знание того, что находится под ней, просто сводило с ума Тома, когда Людмила застегивала молнию на своей униформе, не удосужившись застегнуть и лифчик.

На следующее утро она сняла пальто и положила его на колени.

"Киска?" – повторила она, проведя рукой там, под своим синим платьем из полиэстера.

"Да, или вагина, пизда… это довольно грубо, я обычно так не говорю", – сказал он, – "Для этого есть много других слов".

"Мне нравится киска, это хорошо", – сказала она.

"Есть еще", – прошептал он, маневрируя рукой. "Лабиа".

"Лабиа", – тихо застонала она, когда он переместил пальцы на нее.

"Клитор, или клитор", – прошептал он ей на ухо.

"Клитор", – задыхалась она, когда он начал растирать пальцами нежные круги, не останавливаясь в течение нескольких минут.

"Точка G", – прошептал он, продвигая пальцы внутрь, держа большой палец на волшебной кнопке.

Прошло совсем немного времени, и ее тело задрожало, она уткнулась лицом в его плечо и завизжала так тихо, как только могла.

"Это было? Что вызвало?" – спросила она, как только смогла говорить.

"Оргазм", – сказал он, – "Или кончаю".

"Кончаешь? Типа, ты едешь в поезде?" – спросила она.

"Да, ты говоришь то же самое".

"Мне нравится кончать в поезде", – вздохнула она.

Прошло несколько дней, прежде чем они смогли продолжить уроки анатомии, как вечером понедельника ее рука оказалась под его пальто.

"Член, или пенис", – простонал он, когда она крепко схватила его.

"Я говорю – член. Лучшее слово", – сказала она напористо.

"Это яйца, или яички", – простонал он.

"Яйца. Член. Хорошо", – сказала она, начиная поглаживать его пах. "Как ты говоришь, когда делаешь это с собой?"

"О Боже", – простонал он. "Это называется "дрочить", или " дрыгать", или "мастурбировать".

"Хорошо. Теперь я дрочу тебе, мой американский Соколов".

Она работала с ним так быстро, как только могла, под его пальто. "Ты скажешь мне, когда, да?" – спросила она, когда его дыхание участилось.

"Сейчас", – простонал он, чувствуя, что дошел до края.

Она нырнула под пальто и взяла его в рот, когда он извергся из себя, выплеснув накопившуюся сперму, которую он в основном копил с момента встречи с ней. Он еще несколько раз кончил в ее теплый рот, но его радость прервалась, когда в конце вагона открылась дверь и подошел проводник. Он беспомощно сидел, пока Людмила заканчивала отсасывать его, изо всех сил стараясь сохранить на лице хоть какое-то нормальное выражение. Кондуктор, Билли, на этом маршруте появлялся чаще, чем на других. Он был обычно лишен чувства юмора, и Том беспокоился о том, что может произойти. Билли окинул ситуацию взглядом, но выражение его лица почти не изменилось. Он взял их билеты со спинки сиденья, прикрепил их и пошел дальше.

"Ничего такого, чего бы я не видел", – бесстрастно сказал он, выходя в следующий вагон.

Людмила вышла, покрасневшая и от смущения, и от того, что находилась в довольно душном помещении.

"Это было близко", – сказал он.

"Как это называется?" – спросила она, подняв два пальца, которыми она вытерла последние капли его обильной струи.

"Сперма", – сказал он, застегивая пуговицы под пальто.

"Эта сперма тоже". Хм. Мне нравится, когда ты кончаешь. Ты очень много кончаешь. Давно такого не было, да?" Она соблазнительно облизала пальцы и нежно поцеловала его.

Глава 4