Русская община и коммунизм

Различные экономические спады, а также контрудары антиколониальных революций не привели ни к какому возобновлению революционного брожения в Западной Европе и США Пассивность пролетариата казалась ещё более перманентной в начале 60-х. Теория и практика таких групп как SDS из ФРГ, схожих групп в США, Дзенгакурен в Японии, ставили перед собой цель разбудить революционную силу пролетариата своим примером. Они (особенно элементы в SDS) осознавали значение поражения и считали, что рабочее движение было отброшено на 100 лет назад. Они интуитивно чувствовали начало новой эпохи… Вот почему они исчезли на стадии восстания, кульминацией которой стали события 1968-го в Париже и Мексике, иначе они были бы выхолощенными позже. Распад SDS в 1970-м подвергся критике, но это было единственное доказательство ценности их предыдущей деятельности. Они должны были исчезнуть с появлением новой революционной волны. То же произошло с маоистским движением во Франции, которое парадоксальным образом, если не считать нескольких мелких изолированных групп, лучше всего выразило собой спонтанное движение, родившееся из Майского кризиса. Катастрофическая судьба маоистских организаций стала наилучшим свидетельством надвигающегося процесса. Они увязли в идеологии, которую они извлекли из китайской культурной революции, пытаясь применить её к революционным потрясениям Мая и после. Но содержание каждый раз оказывалось сильнее оболочки и взрывало её. Желание быть вместе с бунтующими массами всё больше приводило их к смене позиций (в той мере, в какой социальная борьба переходила от одной группы к другой), они начали присоединяться к множеству требований, которым они изначально противостояли или игнорировали – к борьбе против профсоюзов, рассматриваемых как фундаментальные организации способствующие господству капитала, за освобождение женщин, за сексуальную революцию и т.д… Иными словами, их политическая фразеология начала шелушиться и спала столкнувшись с общими потребностями; им пришлось признать, что революция – это не просто политический вопрос, но подразумевает тотальную смену способа производства и жизни, а захват власти это лишь момент революции, причём сведение всего движения к этому моменту означает просто неудачу в осознании всех измерений человеческого бунта, всех измерений революции.

После потрясений Мая, которым предшествовали крупные движения, развившиеся в странах с различным историческим контекстом, в Китае и на Западе, и за которыми последовала широкомасштабная борьба в Италии, первые дикие стачки в Германии, забастовки в Кируне, бунты в Польше в конце 1970-го, крупное восстание в Цейлоне в 1971-м, пролетариат оказался запутанным в своих группах, как в дебрях старого рабочего движения (группирующих сотни тысяч рабочих, как КПФ, или до нескольких сотен). Они переписывают прошлое, чтобы сохранять всё как есть и мешать любому реальному движению борьбы, что не мешает некоторым из них, как КПФ и СП во Франции, менять свою программу для соответствия поднимающейся революционной борьбе.

Когда эти люди работали над пробуждением пролетариата от летаргии, выходили на демонстрации и боролись в течение нескольких прошлых лет, были ли они просто игрушками в руках иллюзий, или просто боролись за то, чтобы захоронить революцию как можно надёжнее? Скажем, что отныне они похоронили это прошлое, что они ликвидировали иллюзии в исчезнувшем мире.

Пролетариату было нанесено крупное поражение в 1945-м, но его нельзя было преодолеть, предлагая действия, соответствующие задачам пролетариата в данный период, но не имеющие отношения к настоящей ситуации. Поражение 1945-го означало для пролетариата невозможность подменить или заменить собой капитал на славянских и прочих территориях, что стало очевидным после 1945-го, и не дать капиталу реализовать своё реальное господство на социальном уровне, в первую очередь непосредственно на Западе, затем на всей планете (до такой степени, что он становится высшей формацией, доминирующей над другими). Мы говорили, что капитал может достичь этого, реализуя господство над непосредственным бытием пролетариата – над производительным трудом.

Это подразумевает полный разрыв со всем, чем была теория и практика рабочего движения до 1945-го и, при том, что с 1923-го по 1945-й происходило лишь повторение событий периода между 1917-м и 1923-м, мы можем модифицировать наше предложение и сказать, что мы должны порвать с теорией и практикой рабочего движения до 1923-го.

Мы, однако, не предлагаем строить новое движение, на основе остатков различных элементов старого пролетарского движения. Мы ни в коем случае не планируем писать новый манифест, новую программу и т.д., или возвращаться к Марксу путём копирования его позиций, считая их более революционными. Возвращение к чему-то часто является бегством от чего-то ещё, от современной реальности. Фактически, такое бегство состоит в упущении отдельных частей работы Маркса, опускаемых потому что они были реализованы.