«Русская освободительная армия» против Сталина

Во всяком случае на практике офицерские повышения производились теперь лишь в соответствии с представлениями русских. Квалификационная комиссия во главе с майором Демским, созданная при армейском штабе, определяла звания вновь вступающих в армию офицеров. Повышения младших офицеров производились генерал-майором Трухиным по согласованию с начальником командного отдела армейского штаба полковником Поздняковым, штаб-офицеров – генералом Власовым совместно с Трухиным и Поздняковым. О возражениях с немецкой стороны информации нет. Так, например, шеф кадрового управления СС, обергруппенфюрер СС Бергер, который, как и его представитель при Власове, оберфюрер СС д-р Крёгер, стремился поддержать Освободительное движение, безоговорочно одобрил в феврале и марте 1945 г. ходатайства о присвоении звания генерал-майора полковникам Боярскому, Буняченко, Кононову, Мальцеву, Меандрову, Шаповалову и Звереву. А что касается остальных офицеров, то уже прямо-таки дружеское согласие между полковником Поздняковым и капитаном Унгерманом, начальником 3-го отделения, отвечавшим за кадровые вопросы в штабе генерала добровольческих частей, гарантировало благосклонную реакцию на русские ходатайства.

Для сохранения своей дистанции в отношении немцев Власов все же считал нужным не составлять списков на повышение самому, а разрешать подписывать и подавать их начальнику командного отдела армейского штаба. После войны это трактовалось так, что не его слово главнокомандующего имело вес у немцев, а слово человека, которого теперь представляли как собственного агента немцев в армейском штабе [93]. Этот аргумент подхватила в особенности советская пропаганда, стремясь дискредитировать Позднякова, антипатичного из-за его публицистской и политической деятельности, как орудие СД, гестапо и СС, и приписать ему все возможные злодеяния. Насколько бессмысленны спекуляции, представляющие Власова и руководящих офицеров Освободительной армии как заложников гестаповского агента, видно уже по служебным функциям Позднякова, обусловившим его контакты со штабом генерала добровольческих частей, но не с какими-либо инстанциями гестапо или СД. На то, что такое сотрудничество было бы совершенно невозможно уже по организационным причинам, указали как генерал добровольческих частей в ОКХ, генерал кавалерии Кёстринг, так и – особенно подчеркнуто – бывший начальник отделения в отделе военной пропаганды ОКВ, полковник Мартин, который, как он пишет, очень близко познакомился с Поздняковым в ходе своей предыдущей деятельности. Кроме того, как полковник Мартин, так и генерал Кёстринг и его бывший адъютант, ротмистр запаса Герварт фон Биттенфельд, после войны – статс-секретарь и шеф канцелярии федерального президента ФРГ, дали самую высокую оценку личной честности, патриотическому духу и организаторским способностям Позднякова [94]. Иначе он вряд ли стал оперативным адъютантом Власова и не был бы назначен на ответственный пост шефа офицерских кадров РОА.

После назначения генерала Власова главнокомандующим солдаты Русской освободительной армии присягали ему следующим образом [95]: «Я, как верный сын моей Родины, вступая добровольно в ряды бойцов Вооруженных сил народов России, перед лицом соотечественников присягаю, – для блага моего народа, под главным командованием генерала Власова бороться против большевизма до последней капли крови». Поскольку с немецкой стороны, по-видимому, именно со стороны ОКВ, возникло сильное сопротивление против присяги исключительно персоне генерала Власова, тот счел необходимым одобрить дополнение, в котором, по крайней мере, упоминалось о союзе с Германией. Поэтому далее текст гласил: «Эта борьба ведется всеми свободолюбивыми народами в союзе с Германией под главным командованием Адольфа Гитлера. Я клянусь остаться верным этому союзу». Тем самым удалось обойти присягу персоне Гитлера в такой форме, которая даже получила одобрение рейхсфюрера СС.