Русская партия. 1944-1945 (СИ)

Задержка эта позволила русским отвести войска и избежать окружения в районе Лиепаи, где оборону держала 67 стрелковая дивизия и подготовить контрудар силами 8 и 9 танковых корпусов. Контрудар, этот, впрочем, так же, как и в Белоруссии оперативно никак на обстановку не повлиял, задержав наступление вермахта на три дня. Каунас пал 4 июня, 5 — Шауляй, а к 10 июня немцы вышли на рубеж Западной Двины, где СССР, воспользовавшись теми двумя неделями, что подарили им сражающиеся до последнего на границе части, успел выстроить более-менее крепкую оборону.

Попытка форсировать Западную Двину в районе Шауляя частями 56 моторизованного корпуса полностью провалилась. Контрудар 27 танковой дивизии 11 июня сбросил немцев с занятого ими плацдарма и вынудил взять оперативную паузу для подтягивания тылов.

А вот в полосе группы армий «С» — командующий фельдмаршал Паулюс, — наступавшей южнее полесских болот, в первые дни войны немцам не удалось значительно продвинуться, хотя, возможно, дело в том именно здесь им было труднее всего.

Группе армий «С» не имевших значительных танковых соединений, пришлось столкнуться с массированными контратаками с использованием сотен бронированных машин. Именно тут, под Луцком, передовые части вермахта впервые познакомились с танками КВ-3, считающимися в РККА уже порядком устаревшими, но все еще во множестве стоящими на вооружении тяжелых танковых частей. Знакомство это, с какой стороны не посмотри, произвело на немецкую пехоту, в какой-то момент понявшую что им просто нечем пробивать этих стальных монстров, просто неизгладимое впечатление. Только низкая подвижность КВ-3, крайне паршивое взаимодействие между родами войск и даже отдельными частями — советские генералы еще только учились воевать — позволило немцам заделать дыру в левом фланге своих атакующих построений и не допустить прорыва советских танков себе «за шиворот».

В итоге, после продлившегося целых двенадцать дней пограничного сражения, вермахт все же смог прорвать фронт южнее Львова и вырваться на оперативны простор. Вот только к этому времени по линии Ровно-Тернополь, упирая правый фланг в болота на севере, а левый — в горы на юге, советы уже успели подготовить новую полосу обороны и готовы были встречать немцев с распростёртыми объятиями. Ну а попавшие в окружение в районе Луцка четыре пехотные дивизии… Что ж — это война, она без потерь не бывает.

Документ 2

«Тридцать лет в строю» Пьер Бийот (пер. Самохвалова), М. Воениздат 1981 г.

О нападении бошей на Советский Союз мы узнали на следующий день, 28 мая и были этой новостью изрядно поражены. Как я уже не раз говорил, только попав в эту загадочную северную страну, я действительно понял, что означает по-настоящему готовиться к войне. То же, чем занималась моя прекрасная Франция в период между Версалем и маем 1940 года, никак иначе кроме как профанацией я назвать не могу.

Отсюда и наше удивление. Как немцы, с таким трудом покорившие маленькую слабую Францию, растянув свой фронт по трем континентам и объявив войну половине планеты, решились напасть еще и на красного гиганта? Воистину, если Боги хотят наказать кого-то, они в первую очередь отбирают разум.

29 мая к нам в часть приехал человек из ГПУ [Видимо, автор имеет ввиду политическое управление РККА, однако точно установить это за давностью лет и по причине неразберихи начала войны — невозможно. — Прим. Ред.], нас вывели из бараков — да, жилищные условия интернированных были отнюдь не райские, но вероятно гораздо более приличные чем у бедолаг из Дахау — и зачитали предложение правительства Советского Союза поступить на службу в армию в качестве добровольцев. Это конечно же было пустой формальностью, ведь свое согласие поучаствовать в будущей войне, буде такая приключится, каждый из нас дал еще два года назад, сразу по прибытию на эту землю. Не зря же нас учили русскому языку, местным уставам и обращению с техникой советского производства, да и просто кормили, одевали и содержали не привлекая ни к каким работам все это время.