Русская политическая эмиграция. От Курбского до Березовского

Кстати, у Ленина в начале войны были неприятности. Он находился на австрийской территории, в глубинке, где его арестовали и изъяли бумаги. Некоторое время он сидел за решеткой, потом его освободили за слабо прикрытую взятку, данную местным чиновникам, и он перебрался в нейтральную Швейцарию.

Что же касается политической ситуации, то кроме оборонцев имелось и меньшинство, оставшееся на старых позициях. 5–8 сентября 1915 года они собрали конференцию в швейцарской деревне Циммервальд. Присутствовали делегаты от России, Германии, Франции, Голландии, Швеции и Норвегии. (Заметим, что две последние страны были нейтральными.)

Самой представительной делегацией была российская. От большевиков там отметились В. И. Ленин и Г. Е. Зиновьев, от левого крыла меньшевиков, взявших название «интернационалисты», – Ю. О. Мартов и П. Б. Аксельрод. Сюда же прибыл и Л. Д. Троцкий, являвшийся тогда «кошкой, которая гуляет сама по себе»[53]. Подтянулся и кое-кто из эсеров. И не кто-нибудь, а знакомый нам В. М. Чернов и М. А. Натансон, считавшийся одним из патриархов партии.

Эти товарищи приняли манифест, получивший название «циммервальдовского». В нем говорилось об условиях будущего мира.

«Такой мир возможен только при осуждении всяких помыслов о насилии над правами и свободами народов. Занятие целых стран или их отдельных частей не должно вести к их насильственному присоединению. Никаких аннексий, ни открытых, ни скрытых, никаких насильственных экономических присоединений, которые вследствие неизбежно связанного с ними политического бесправия носят еще более невыносимый характер».

Однако и в этой небольшой тусовке проявились противоречия. Одни из делегатов придерживались пацифистских взглядов: «Не хотим мы воевать, не пойдем мы воевать». Но были и другие, самым заметным из которых был Ленин. Они провозгласили следующий тезис – радикальные социалисты должны действовать для поражения своей страны. Именно тогда и появился знаменитый лозунг о «переходе империалистической войны в гражданскую».

Это течение получило название «циммервальдовской левой». Именно от него и начался III Интернационал, более известный как Коминтерн.

«Левые (Ленин и большевики – в России, К. Либкнехт, Р. Люксембург, К. Цеткин, Ф. Меринг и другие – в Германии) выступили за поражение „своего“ правительства в империалистической войне. Парадоксальный курс на одновременное поражение двух противоборствующих группировок находил логичное завершение в требовании превращения империалистической войны в войну Гражданскую. Исходя из того, что левые социал-демократы были единственными, кто сохранил верность принципам классовой борьбы и пролетарского интернационализма, они требовали ликвидации II Интернационала и создания нового Интернационала».

(Ю. В. Емельянов)

Все воевавшие страны оценили это сборище резко отрицательно. В странах Антанты его сочли прогерманским, его противники, соответственно – проантантовским.

Но что касается русской эмиграции – тут была одна тонкость. К этому времени Ленин усовершенствовал теорию Маркса, окончательное оформление его взгляды получили в работе «Империализм как высшая и последняя стадия капитализма». Суть ее в том, что капиталистическое общество вышло на новый уровень, при котором все развитые страны образуют единую систему – в виде расцвета транснациональных корпораций, финансового капитала, для которого нет границ, и так далее. Соответственно, мировая война – это, говоря современным языком, «системный кризис», который может разнести всю систему. Но главное было в другом. В соответствии с «классическим» учением Маркса мировая социалистическая революция должна была начаться в одной из самых промышленно развитых стран, то есть в такой, в которой рабочие составляли бы большинство населения. Россия, в которой «пролетариат» составлял меньше 3 % жителей, на такую страну не тянула никак. А вот Ленин подошел с иной стороны. По его мнению, мировой пожар должен был разгореться в первую очередь в стране, являющейся слабым звеном в империалистической системе. А вот тут Россия как раз очень даже подходила.

Трудно сказать, насколько Владимир Ильич это вывел теоретически, а насколько его толкал свойственный ему авантюризм. Как и почему у людей формируются те или иные общественно-политические идеи – вопрос загадочный. Социолог даст вам один ответ, психолог другой, а психоаналитик – и вовсе интересный.