Русская политическая эмиграция. От Курбского до Березовского

Так что к декабрю 1921 года турецкие лагеря опустели. Солдат и офицеров частично переправили в балканские страны, частично они начали разбредаться по свету. Врангелю же пришлось ввязываться в разные дурно пахнущие политические игры. Так в Болгарии белогвардейцы участвовали в перевороте 9 июня 1923 года, в результате которого к власти пришло правое правительство. По сути, они действовали как обыкновенные наемники.

Между тем в 1921 году в связи с четырехлетием Советской власти была объявлена амнистия для рядовых участников Белого движения. Только из Болгарии уехало 11 тысяч человек. А всего в 1921 году на Родину вернулось 121 843 человека. Но кто-то уехал, а кто-то остался.

Разброд и шатания

Еще в Константинополе Врангель понял, что без политической надстройки ему не обойтись. Как известно, если чего-то нельзя предотвратить, то нужно это возглавить.

Барон сформировал своего рода правительство в изгнании – «Русский Совет». Он был заявлен как «единственный носитель законной власти», объединяющий силы, борющиеся против большевиков. В «Русский Совет» вошли вместе с генералами П. Н. Врангелем, А. П. Кутеповым, П. А. Кусонским, П. Н. Шатиловым такие деятели, как граф В. В. Мусин-Пушкин, И. П. Алексинский, Н. Н. Львов, представитель Союза торговли и промышленности Н. А. Ростовцев, член ЦК кадетской партии князь П. Д. Долгоруков, бывший социал-демократ Г. А. Алексинский.

«На первом же заседании, 5 апреля (1921 года. – А. Щ.), в Константинополе „Русский Совет“ пытался потребовать от западных правительств объявления ультиматума Советской власти. Он развил активную „коммерческую“ деятельность, занялся распродажей в Европе вывезенных из Крыма и Новороссийска ценностей. Среди приглашенных Врангелем для участия в работе „Совета“ был и В. В. Шульгин, который в то время выступил с заявлением, что готовый аппарат управления белой эмиграции создаст у большевиков впечатление ее большой силы. Но никто, даже в эмигрантских кругах, особенно не считался с „правительством“ Врангеля. Он сам позже признал, что „в полной мере выявился разброд русской зарубежной общественности“, и попытка объединить вокруг армии и „Русского Совета“ „национальномыслящих людей“ закончилась неудачей. Обнаружились, например, большие разногласия с представителями эмигрантского казачества, с „атаманами и председателями правительств“ Дона, Кубани и Терека, которые отказались участвовать в этом предприятии. После переселения „Русского Совета“ в Сербию борьба различных группировок привела к прекращению его существования осенью 1922 г.».

(Л. Шкаренков, историк)

В эмиграцию убыло множество совершенно разных людей с разными политическими взглядами – от монархистов до эсеров. И если в турецких лагерях существовало какое-то единство, то остальные тут же бросились разбираться друг с другом. Эсеры оказались на обочине – тем более что их лидеры изрядно поправели. Огромное количество помоев вылили на кадетов – дескать, это вы сознательно расшатывали Российскую империю. Тем более что это соответствовало истине. С казачьими атаманами все об стояло еще сложнее. Дело в том, что среди казаков и в Гражданскую войну была очень сильна тяга к «самостийности». Как известно, атаман Краснов провозгласил независимое донское государство. Впоследствии у Деникина изрядно болела голова и от кубанских сепаратистов. Лидера последних он попросту повесил. Эти взгляды сохранились и в эмиграции. Так, среди казаков была весьма популярна теория, что они вообще не русские, а отдельный народ.

Кстати, существовали в эмиграции и другие сепаратисты. К примеру, украинские националисты имели аж два «правительства» – гетмана Скоропадского и Петлюру, которые друг друга ненавидели. Имелись и все остальные – белорусские, закавказские и так далее.