Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века

Председателем Священного Синода Болгарской Церкви были выражены чувства горести по поводу произошедшей в зарубежье церковной смуты[763].

В том же 1927 году епископ Лубенский Серафим, Управляющий русскими православными общинами в Болгарии, обратился к Синоду с просьбой о выдаче болгарским иерархам благодарственных грамот «за доброе и братское отношение к русскому духовенству Заграничной Русской Церкви и ее чадам». Архиерейский Синод выразил болгарским иерархам свою глубокую благодарность «за их доброе и братское отношение к Русской Заграничной Церкви, русскому духовенству и русским беженцам»[764].

Наместник-Председатель Болгарского Синода митрополит Стефан прислал копию приветствия болгарского Синода, адресованного Высокопреосвященному Дионисию, митрополиту Варшавскому при посещении им Болгарии. Митрополит Антоний благодарил митрополита Стефана за пересылку данного документа[765].

В 1928 году на сентябрьском заседании Архиерейского Синода было с благодарностью оценено внимательное и отзывчивое отношение к русским беженцам в Болгарии митрополита Пловдивского Максима, что выразилось во вручении ему соответствующей грамоты[766].

Осенью 1929 года по вопросу о созыве Предсоборного Присутствия последовала переписка между Священным Синодом Болгарской Православной Церкви и Председателем Архиерейского Синода митрополитом Антонием[767].

Весной 1930 года митрополит Варненский Симеон направил Синоду благодарность за приветствие по случаю исполнившегося 90-летия со дня своего рождения[768]. В мае и июне состоялась переписка между митрополитом Видинским Неофитом и Председателем Архиерейского Синода по случаю кончины Председателя Священного Синода Болгарской Православной Церкви митрополита Врачанского Климента. Архиерейский Синод Русской Православной Церкви за границей,

преклоняясь пред неисповедимыми путями Божией воли, молил Всевышнего, да воздвигнет Он Св. Болгарской Церкви Кормчего крепкого верой, сильного духом, твердого в каноническом стоянии[769].

Тесные отношения связывали русских иерархов с Сербской Православной Церковью и ее главой. В день интронизации Святейшего Патриарха Сербского в русских православных церквах в Королевстве СХС совершались молебны, а Архиерейский Синод послал Патриарху приветствие[770].

Патриарх Сербский Димитрий являлся своего рода связующим звеном между Российской Православной Церковью и ее зарубежной частью. На своем заседании 30 декабря 1924 года Синод слушал переданную главой Сербской Православной Церкви «для ознакомления переписку с ним Свят. Патриарха Тихона и представителей Православной Церкви в России»[771].

В № 5 официального органа Сербской Патриархии «Гласник» было опубликовано Окружное послание Священного Архиерейского Синода Сербской Православной Церкви от 14 марта 1925 г. на имя епархиальных архиереев об оказанной помощи русским святогорским монастырям. Была выражена благодарность Сербскому Архиерейскому Синоду за заботы о нуждах русских монастырей на Св. Афоне[772]. Особый статус в Греции имела Святая Гора Афон. Все расположенные там монастыри находятся в юрисдикции Вселенского Патриарха, вне зависимости от их национальной принадлежности.

Одним из 20 ставропигиальных патриарших монастырей, имеющих право собственности на Афоне, считается русский монастырь вмч. Пантелеймона. Из 12 скитов 2 русских: св. Апостола Андрея Первозванного (при монастыре Ватопед) и пророка Илии (при монастыре Пантократор).

К лету 1914 г. на Святой Горе еще проживало 4285 русских насельников: в Пантелеимоновском монастыре – 2217, в Свято-Андреевском скиту – 700, в Свято-Ильинском скиту – 412, в келлиях и каливах – 956[773].

Православные афонские общины (образованные как до, так и после 1917 г.), хотя и находились в юрисдикции Вселенского Патриарха, не имели единого управления и принадлежали к трем юрисдикциям, в начале 1930-х гг. возникшим на основе прежде единой Русской Зарубежной Церкви. Большинство священнослужителей и мирян испытывали большое влияние Русской Православной Церкви за границей[774].

В середине 1920-х гг. греческое правительство стало проводить политику эллинизации Афона. Одним из следствий этого стало запрещение вывозить со Святой Горы богослужебные книги, изданные русскими обителями и служившие делу религиозного просвещения славянских народов.