Русская проза рубежа ХХ–XXI веков: учебное пособие

В тексте первого романа В. Пелевина, несомненно, проявилось умение автора парадоксальным образом выворачивать текст. Однако если в рассказе подобный прием воспринимается как забавная несуразность, развлекающая читателя, то в романе из подобных разнообразных отрывков должно организовываться все повествование. В притчу с рассказом сна китайского коммуниста Цзе Чжуана о «красной бабочке» вводится упоминание о бронепоезде. Налицо аллюзия – намек на Вс. Иванова, для которого китайские реалии также были одной из множества масок. Традиционно вставные конструкции вводятся для оживления повествования, сообщения дополнительных сведений (в частности, связанных с системой действующих лиц или событийным рядом), вынесения авторских оценок. Ничего подобного у В. Пелевина нет, но он специально стремится к этому.

Обычные для автора перемещения вызывают ощущения фантасмагории, нелепости происходящего. Читатель начинает чувствовать, что окружающая жизнь столь же хаотична и алогична, как и тот текст, который предлагает автор. Отсюда и попытки найти философскую составляющую романа. Известна, например, оценка А. Гениса, назвавшего «Чапаева и Пустоту» первым русским дзен-буддистским романом. Но на самом деле в романе Пелевина не отражены столь сложные философские концепции, автор сам говорит о своем отношении к «китайщине», которую он вводит в повествование: «Да, Китай. Если вы вспомните, то все их мировосприятие построено на том, что мир деградирует, двигаясь от некоего золотого века во тьму и безвременье».

Новая действительность воспроизводится В. Пелевиным в романе «Generation «П»(1999). Автор делает попытку осмыслить процессы, происходящие в России в конце ХХ в., резкий переход к рыночной экономике, из позднеельцинской эпохи в раннепутинскую. Начало романа совершенно обыкновенно – главный герой Вавилен Татарский, безработный «неприкаянный интеллигент», шаг за шагом осваивает новую действительность. Он становится «криэйтором», т.е. разработчиком рекламных клипов и постепенно превращается в деятеля рекламного бизнеса.

Вместе с тем перед читателем процесс постепенной виртуализации действительности и личности героя. В разговоре со «старшим товарищем» Ханиным объясняется суть: «деньги и есть четвертое измерение». Сам автор показывает реализацию идеи виртуализации в описании вернисажа, на котором вместо картин висят таблички-ценники. Использование парафраза (содержится косвенное указание на стихотворения В. Маяковского 1920-х годов) позволяет изменить конструкцию романа, он становится памфлетом на современность.

В ходе дальнейшего развития сюжета гротеск нарастает – рекламщики создают имиджи, которые заменяют реальных заказчиков рекламы. Главный деятель пиар-технологии Фарсейкин цинично заявляет: «Нам не этих долдонов оцифровывать надо. А новых политиков разрабатывать с нуля. И идеологию вместе с мордой». Демонстративно срывая маски, писатель ничего не предлагает взамен, напротив, он формулирует свою позицию не менее цинично, чем его герои: «Я писатель. Я ни перед кем не ответствен». В. Пелевин предельно четко расставляет все необходимые акценты, не забывая о мелочах.

Название романа дается по-английски, иноязычные слова и фразы разбросаны по всему повествованию, отражая перемены сознания в современной России. Показателен диалог при устройстве героя на работу криэйтором. ««Создателем?» – уточняет он, машинально переводя с английского на русский. «Криэйтором, – категорично отвечает наниматель. – Нам создатели не нужны»». Так автор обозначает содержание образа. Интересна оценка Б. Туха: «Наивный Вавилен Татарский как литературный образ функционален и оттого вторичен». В качестве возможных «предков» он называет Вавилона Викторовича, Вавика из «Круглой тайны» В. Шефнера и Перца из «Улитки на склоне» А. и Б. Стругацких.

Несмотря на то что создаваемый писателем мир виртуален, а его герой вторичен, Б. Тух считает, что В. Пелевин занимается «более масштабными проблемами. Хотя «Generation P» имеет внешние признаки памфлета, на самом деле это современный Апокалипсис». И в качестве доказательства приводит следующую цитату: «Матерные слова стали ругательством только при христианстве, а раньше у них был совсем другой смысл и они обозначали невероятно древних языческих богов. И среди этих богов был такой хромой пес Пиздец с пятью лапами. В древних грамотах его обозначали большой буквой «П» с двумя запятыми. По преданию, он спит где-то в снегах, и, пока он спит, жизнь идет более-менее нормально. А когда он просыпается, он наступает. И поэтому у нас земля не родит, Ельцин президент и так далее».