Русская развлекательная культура Серебряного века. 1908-1918

Среди «настольных игр» самой эффектной мне показалась представленная в «Галченке» игра «Экзамены» А. Радлова (см. рис. 1). На столе «в клетку» вверху обозначен выход из гимназии, внизу – вход. Вырезав и закрепив фигурки ученика (боязливого вида) и трех учителей (все – угрожающего вида), можно начинать игру от входа к выходу. Ученик передвигается по диагонали на одну клетку. Затем делает ход один из учителей. Их задача – не пустить ученика к выходу, преграждая ему путь. Есть пять премиальных квадратиков обозначенной оценкой «5+»; попав на них, ученик может сразу же сделать два хода. Если на такой квадратик попадет учитель, то дождавшись своей очереди, он может сделать один шаг не по диагонали. У ученика есть преимущество – он может ходить назад (см.: Галченок. 1912. № 19. С. 16. Рис. А. Радлова).

Метаморфоза досуговых разделов детских журналов очевидна. Еще более значимо зарождение в детских журналах начала XX века перспективных литературно-развлекательных моделей, во многом определивших дальнейшее развитие детской литературы.

В детских журналах начала XX века стали популярными «рассказы в картинках». В «Галченке» за три года их было опубликовано несколько сотен. Не следует спешить и заявлять о начале русского детского комикса. У таких «рассказов в картинках» была своя эстетическая специфика и свои генетические нюансы. Очевидным представляется доминирование не сюжета, а прежде всего, подписей под рисунками, которые обладают самостоятельной эстетикой. Более того, сюжет часто конструировался, скорее, в ходе восприятия, чем собственно в самом рисуночном повествовании: например, на картинках один за другим следовали учителя или предметы, а подписи смешно их комментировали. И здесь мы видим явное присутствие другой развлекательной традиции – лубочной картинки и, прежде всего, райка. Раешник передвигает картинки и рассказывает присказки и прибаутки к каждому новому изображению. По сути дела, такую же форму мы обнаруживаем и в детских журналах. В «Торжественном шествии в гимназию» К. Антипова и А. Радакова (см.: Галченок. 1911. № 1. С. 8-9) даны не только 11 картинок по гимназическим урокам, но и вполне раешные стихи.

Рис. 1. Игра «Экзамены». Журнал «Галченок» (1912. № 19. С. 16)

Конечно, это уже во многом свой раешник, с намеком на мнемонические тексты; например[140]:

Кажет много страшных видов:
В математике Давыдов:
Бьешься в муках и слезах
Пифагоровых штанах!

Или[141]:

Нужно верно расставлять,
«Не» и «ни» и букву «ять», —
Эти Гротовы затеи,
Как хомут висят на шее.

Сопровождались стихотворными текстами и исторические картинки; например, рисунок А. Радлова по древней истории – стихами В. Князева[142]:

По Припяти, в густых лесах,
Охотились древляне,
За рыбой ездили в ладьях,
Врагам платили дани.
Их город Искоростень. Тут
Уж больше люди не живут.

Или рисунок В. Лебедева о Рюрике[143]:

Он в Новгороде княжил
Семнадцать лет. С врагом борясь
Богатства и славы нажил;
При нем Аскольд и Дир вдвоем,
Взяв Киев, стали княжить в нем.

Приведены лишь несколько примеров из многочисленных журнальных «райков», которые породили новую форму, которая традиционно считается советским изобретением. Имеются ввиду такие устойчивые жанрово-тематические структуры, как стихотворные обозрения, серии лиро-эппиграмматических миниатюр. Вспомним «Детки в клетке» (1923), «Цирк» (1923), «Азбука в стихах и картинках» (1939) С.Я. Маршака[144]. Напомним общеизвестный факт: первое издание «Деток в клетке» представляло собой стихотворные подписи, сочиненные к изображениям зверей Сесиля Олдина[145]. Такая форма была в достаточном количестве разработана уже поэтами и художниками Серебряного века в детских дореволюционных журналах. И не только в «зоопарковой» и «алфавитной» темах. Для примера приведем начало стихотворения М. Моравской «У антиквария»[146]:

Диковинная лавка, —
Чего там только нет!
На краюшке прилавка
Фарфоровая пара —
Старая престарая —
Танцует менуэт…

Традиция не возникает ниоткуда, спонтанно, «обозрения» уже встречались в русской поэзии, например, «Фонарики» (1841) и другие стихотворные опыты И.П. Мятлева. В этот генетический ряд вписывается и Н.А. Некрасов с его вполне раешным, но мягко дидактическим стихотворением «Накануне Светлого праздника» (1873), адресованным русским детям.