Русская религиозная философия

От него осталось пять объемных томов сочинений. Первый том составляет публицистика, в том числе блестящий очерк о французском мыслителе Ренане. Второй том — богословские, историко–религиозные статьи, в том числе блестящая работа «Догматика и этика» — короткая, но четкая, — где Трубецкой показывает, что этика (как у нас теперь часто думают) не может висеть в воздухе, что она обязательно уходит корнями в религиозное обоснование; что человек не может найти для этики оправданий в природе, в логике, в законе, в выгоде, наконец, потому что в одном случае что-то выгодно, в другом нет, в одном случае соответствует природе, в другом — нет. Поэтому этические принципы имеют происхождение в высшей духовности. Третий том — это метафизика Древней Греции, четвертый том — учение о Логосе. И наконец, «История древней философии».

Как утверждают большинство наших философов и историков русской мысли, Трубецкой не полностью сумел выразить свой взгляд, он не до конца осуществился. Но все основные принципы были заложены. Те из вас, кто любит ясную, хорошую мысль, кто любит свободное, открытое понимание действительности, получат огромную радость, когда будут читать произведения Сергея Трубецкого. Он пишет несложно, четко, прозрачно, как и его друг, Владимир Соловьев. Я надеюсь, что в ближайшем будущем Сергей Трубецкой будет у нас издан (поскольку у нас с вами все время так получается, что после моего рассказа о философах выходят их книги).

И вот он умер. В университете было создано общество его имени. На собраниях этого общества выступали разные люди, вот тут, передо мной, несколько выступлений, в том числе Вернадского. Есть тонкое замечание Сергея Николаевича Булгакова, тогда приват–доцента (он занимался политэкономией). Выступая, Сергей Николаевич сказал: «Я мало знал покойного С. Н. Трубецкого, его звезда ярко светила на моем духовном небосклоне, указуя путь… В ту пору, когда я переживал ломку мировоззрения, проходя свой длинный путь от марксизма к христианству, князь Трубецкой, в числе других религиозных мыслителей, являлся той крепкою и мужественною опорой, которая так нужна человеку, пробивающемуся чрез чащу современного неверия или чаще всего религиозного индифферентизма». И еще Булгаков сказал о том, что драгоценным у князя Трубецкого было его христоцентрическое мировоззрение. То есть для него во Христе открывалось самое главное, что только содержится в христианстве. Но при этом Булгаков привел слова Сергея Николаевича Трубецкого об Откровении и критике: «Твердо убежденный, — пишет князь Трубецкой, — что откровение никогда не может перестать быть откровением, я не боюсь истории и не поворачиваюсь к ней спиной… Напрасно думаем мы оградить христианство, выделяя его из истории, мы можем таким путем только соблазнить тех, которые обратятся к фактам и увидят, что оно есть средоточие истории. Христианство живет и действует на земле, оно выросло на земле из семени горчичного; оно росло и будет развиваться, доколе не придет в полноту возраста Христова». Тем самым, по словам Булгакова, князь Трубецкой стал русским преемником греческих, египетских, сирийских отцов Церкви, которые учили о значении разума, знания, науки, философии для осмысления христианского мировоззрения.

Евгений Николаевич Трубецкой — человек несколько иного склада, он не был так увлечен метафизическими проблемами, но влияние на него Соловьева было столь же сильным, ему даже приходилось от этого влияния освобождаться. В результате этой внутренней борьбы за свою самостоятельность как мыслителя, ученого Евгений Трубецкой (тоже профессор Московского и Киевского университетов) пишет двухтомную глубокую, насыщенную огромным фактическим материалом работу об общественно–религиозном идеале западного христианства. Я напомню вам: Соловьев считал, что христианство должно осуществить на земле теократию — боговластие, некий идеальный строй, в котором божественные законы будут основой общества. Насколько это оправдано, Евгений Трубецкой пытался понять через историю и рассмотрел в этом ключе два пункта: учение блж. Августина о государстве и учение папы Григория VII, создателя теократической папской державы в XI в. У Трубецкого не было каких-то заранее принятых идей, и он пришел к выводу, что здесь кроется множество опасностей.

В то время в Москве жила красавица, богатейшая женщина, Маргарита Кирилловна Морозова. У нее было несколько домов на Арбате, в частности, один дом с прекрасным залом в Мертвом переулке. Она глубоко полюбила князя Евгения. Эта любовь так и осталась платонической, между ними ничего, в общем, не осуществилось, кроме искренней духовной привязанности. Но я упоминаю об этом чисто личном моменте, потому что он сыграл для русской философии огромную роль. Маргарита Кирилловна была богатая женщина, и она предложила князю Евгению финансировать религиозно–философское издательство и проводить в ее доме религиозно–философские вечера.