Русская религиозная философия

При Центре была церковь, и там служил ученый монах отец Киприан Керн, суровый сторонник строгих традиционных правил, и он был в ужасе от того, что творила эта женщина. Им было необыкновенно тяжело вместе. Он считал, что монашество есть уход от мира с полным разрывом между прежней и нынешней жизнью. Она считала, что есть другой вид монашества. Она не отрицала традиционного аскетического монашества. Но, побывав в Прибалтике, посмотрев на тамошние женские монастыри, она сказала (я примерно передаю смысл ее слов): они отказались от семьи и уюта, но у них так уютно; они свили себе гнездо, эти монахини, чудесное, мирное, прекрасное гнездо. Пусть там без мужа и детей, но все равно гнездо. Она признает, что в этом есть свой смысл. Девочки молятся в этих монастырях, сохраняют старые традиции, трудятся, чтобы прокормить себя. Все это прекрасно. Но должно быть и что-то иное. И тогда она пишет парадоксальную работу, которая и называлась вызывающе: «Оправдание фарисейства».

Что она имела в виду? Она показала, что в каждую историческую эпоху должны быть люди, которые творчески бессильны, но на которых возложена задача сохранять традицию в консервированном виде. Потом все это разрывается, и движение идет дальше. Такими людьми были древние фарисеи. Мы в нашей современной фразеологии обычно привыкли отождествлять фарисея с лицемером, ханжой и т. д. Но в истории фарисеи были людьми благочестивыми, они были традиционалистами — их задача была сохранить традиции. Но часто такие охранительные тенденции ведут к трагическому противостоянию всему новому. Это ведь и привело к тому, что фарисеи восстали против проповеди Иисуса Христа. Против проповеди! — еще до того, как они могли Его упрекнуть в том, что Он провозгласил Себя Мессией. Тем более что Он никогда не делал этого открыто. Они почувствовали в Его словах веяние нового ветра и говорили: пусть все останется как есть.

В любую эпоху, в любой стране (впрочем, и в любой религии) есть, — говорит мать Мария, — такой элемент–охранитель. Можно ли считать его только негативным? Нет. В истории «фарисейство» (так она это условно называет) играет свою роль: оно сохраняет то, что было добыто духовным творчеством в предыдущее время, чтобы передать это следующим поколениям. В этом заслуга, но в этом и трагедия фарисейства. Вы сами легко понимаете, что когда она употребляла слово «фарисейство», она скрыто полемизировала с теми православными традиционалистами, которые осуждали ее открытое понимание христианства.

Но в скором времени все стало легче, потому что вместо отца Киприана Керна (кстати, это был родственник пушкинской Анны Керн, ученый, писатель, автор целого ряда замечательных исследований) пришел отец Дмитрий Клепинин, молодой священник, 1904 г. рождения, сын архитектора, брат погибшего у нас в 1939 г. историка Клепинина, тоже молодого, который, живя в эмиграции, потом решил приехать в Советский Союз, чтобы как-то наладить мосты между эмигрантами и советской Россией. Приехал в 1937 г. (не самое удачное время) и погиб через два года. Он автор книги про Александра Невского, которая скоро должна у нас выйти.

Отец Дмитрий Клепинин был человеком глубокой веры, необыкновенно нежного сердца, твердых убеждений, всецело разделявший воззрения матери Марии. Он содействовал ее работе в «Православном деле», ее бесконечной заботе о страдающих, он стал ее незаменимым помощником, духовным руководителем и сомучеником, ибо погиб в том же месте, где и она, то есть в немецком концлагере Равенсбрюк[31]. Сегодня здесь по удивительному стечению обстоятельств (нам так повезло) присутствует Антон Аржаковский, родной внук отца Дмитрия Клепинина. Я думаю, что в конце нашей беседы он, может быть, что-нибудь расскажет о своем дедушке.

Они работали вместе и в тот трагический момент, когда началась оккупация Франции. Сидеть дома, опять запереться в какой-то башне? Никогда! И мать Мария и отец Дмитрий становятся активными деятелями Сопротивления. Уехав из России, ни он, ни она никогда не теряли любви к своему отечеству. Однажды за обедом кто-то сказал, что при наступлении немцев погибло столько-то тысяч советских солдат, и один из присутствующих заметил: «Это еще мало». И тогда мать Мария сказала: «Убирайтесь вон, а адрес гестапо вам известен». Она всегда верила в победу русской стороны. Она писала, что властитель «расы господ» — это параноик, которому место не наверху, а в сумасшедшем доме. И это, опять-таки, не было сказано по секрету, это стало движущим импульсом ее работы. Настоящей работы по сопротивлению. Здесь опыт подпольщицы старых времен ей пригодился. Она собирала военные сводки, ночью слушала радио (это было преступление), помогала тем, кого преследовали нацисты, в частности, скрывавшимся евреям, которым отец Дмитрий иногда давал справки о том, что это крещеные люди, что они не евреи и т. д. И в конце концов это кончилось арестом обоих в 1943 г.