Русская религиозная философия

Когда Василий Васильевич Розанов выступил против идеи свободы совести, Владимр Соловьев разразился фельетоном, который назывался так: «Порфилий Головлев о свободе и вере». Это очень остроумно написанный Соловьевым фельетон. Начинается он так: я знаю писателя Розанова, это очень талантливый умный человек, и вдруг под его фамилией пишет кто–то другой, вероятно, — это Иудушка Головлев рассуждает о свободе и вере. И дальше, взяв этот ключ, Владимрр Соловьев не оставляет камня на камне от мракобесных рассуждений Розанова. Когда Василий Васильевич прочел это, он сказал: «Я ничего не могу на это возразить. Он меня убил». (Ну, Розанов был искренним человеком).

Столь же сурово тогда написал и Трубецкой и, в частности, он спародировал взгляды Розанова в стихотворении, которое называлось «Молитва Бутонова (Бутонов — Розанов). Как говорят (но это не проверено), это стихотворение они сочинили вместе с Соловьевым. Я его не помню точно, но начиналось оно так:

Затеплю я свою лампаду,

Душой высокой воспарю,

Я не убью, я не украду,

Я не прелюбы сотворю.

И, духом кроткий, полный мира,

Я дело веры совершу…

(дело веры — этой аутодафе),

…Не сотворю себе кумира -

Чужие храмы сокрушу…

Взорву костелы динамитом,

На воздух кирхи полетят,

На океане Ледовитом

Божницы чукчей затрещат.

Пусть ложной веры кафедралы

Падут, рассыпавшись во прах,

И воют древние шакалы

На опустевших тех местах.

A я пойду, смиренный духом…

Там что–то про людей, и кончается:

… И помолюсь, смиренный духом,

За православный наш народ,

За растворение воздухов

И за святейший правительственнейший Синод.

Это настроение Трубецкого вполне ясно видно из этого пародийного стихотворения.

Сергей Николаевич был профессором Московского университета (теперь это МГУ). Он считал, что это место, где куется для всей страны интеллектуальная элита, должно быть местом свободы. Вот почему проблема автономии университета, его независимости от правительства, полицейских и прочих инстанций, — важнейший для культуры принцип. И он за него боролся отчаянно, смело, он обращается к царю, обращается к сенатором, борьба была очень суровой. И в конце концов, пожалуй, она его и сломила. Его избрали ректором Университета. Но его здоровье было сильно подорвано, несмотря на молодость лет… И всего 27 дней Сергей Николаевич пробыл на должности ректора. Он должен был поехать в Петербург, чтобы опять хлопотать по этим делам, и там внезапно скончался от инсульта, пережив, как я сказал, своего друга Соловьева всего на пять лет.

От него осталось пять объемных томов сочинений. Первый том составляет его публицистика, в том числе его блестящий очерк о французском мыслителе Ренане. Второй том — богословские, историко–религиозные статьи, в том числе блестящая работы «Догматика и этика» — короткая, но четкая, где он показывает, что этика (как у нас теперь часто думают) не может висеть в воздухе, что она обязательно уходит корнями в религиозное обоснование; что человек не может найти для этики оправданий в природе, в логике, в законе, в выгоде, наконец: потому что в одном случае выгодно, в другом нет, в одном случае соответствует природе, в другом нет. Поэтому этические принципы имеют происхождение в высшей духовности. Третий том — это метафизика Древней Греции, четвертый том — учение о Логосе. И, наконец, «История древней философии». Как утверждают большинство наших философов и историков русской мысли, Трубецкой не полностью сумел выразить свой взгляд, не до конца он осуществился. Но все основные принципы были заложены. Те из вас, кто любит ясную, хорошую мысль, кто любит свободное, открытое понимание действительности, получит огромную радость, когда будет читать произведения Сергея Трубецкого. Он пишет несложно, четко, прозрачно, как и его друг, Владимр Соловьев. Я надеюсь, что в ближайшем будущем Сергей Трубецкой будет у нас издан (поскольку у нас с вами все время так получается, что после моего рассказа о философах выходят их книги).