Русская революция глазами современников. Мемуары победителей и побежденных. 1905-1918

Но ничего добиться было явно невозможно. Комиссия уже перебралась, убегая от посторонних, в следующую комнату, куда я не смог попасть. Говорили, что комиссия пополнилась авторитетными стратегами, что работа идет на всех парах и что там Керенский, вдохновляющий эту работу. Но говорили и другое, скептически посмеивались, безнадежно махали рукой».

Той же ночью в другой части города литератор П. Сорокин, эсер, как и Суханов, сидел за столом, записывая свои впечатления от прошедшего дня. Сорокин дал куда более беспорядочную картину, чем Суханов или Шульгин, но именно так видели ход событий большинство из тех, кого затянул водоворот мартовских дней.

«… С утра чувствовал себя не очень хорошо, а занятия в университете были фактически прекращены, и я решил остаться дома и читать новую работу В. Парето.

Время от времени меня прерывал телефон, друзья спрашивали о новостях и в свою очередь сообщали свои…

В полдень телефонная связь была прервана, мне никто не мешал, и я возобновил свои занятия до трех часов, когда один из моих студентов ворвался с известиями, что два полка, вооруженные и с красными флагами, покинули свои казармы и идут к Думе, чтобы соединиться с рабочими.

— Это правда? — воскликнул я с недоверием.

— Я видел их сам.

Спешно покинув дом, мы быстро направились к Троицкому мосту…

…Продвигаясь осторожно вдоль Литейного, мы вышли к свежим пятнам крови и увидели на мостовой два трупа. С ужасом мы наблюдали, как человек, пытавшийся пересечь улицу, упал, смертельно раненный шальной пулей. Умело маневрируя, мы наконец достигли Таврического дворца, обнаружив вокруг здания большие толпы людей, солдат и рабочих. Никаких попыток войти в русский парламент не делалось, но везде были видны пушки и пулеметы.

— Революционеры приготовились защищать свою Думу, — сказал с одобрением мой приятель Кузьмин.

— Наоборот, — ответил я. — Сумасшедшая толпа вынуждает Думу втягиваться в революцию, которую Дума не хочет. Скоро вы узнаете реальную цель этой демонстрации.

Вестибюль Думы представлял разительный контраст царящему вне ее волнению. Здесь был комфорт, солидность, порядок. Лишь там и здесь в углах можно было видеть небольшие группы депутатов, обсуждавших ситуацию. В дверях я встретил социал-демократа Скобелева.

— Ура! Она пришла наконец, — приветствовал он нас с вытянутой рукой.

— У солдат есть продовольствие? — спросил я.

— Весьма немного. Ты можешь чем-нибудь помочь?

— Постараюсь что-нибудь сделать, — заверил я его.

По словам депутата Ржевского, Дума сейчас распущена, но назначен исполнительный комитет как временное Правительство.

— Означает ли это, что вы присоединились к революции? — спросил я.

— Нет… Однако я, возможно, да, — ответил он нервно.

То же замешательство и неопределенность я наблюдал в разговорах других депутатов. Капитаны, которые вели корабль государства в зубы урагана, не были уверены в своем курсе. «Плохой признак, — подумал я про себя, — хотя, может быть, я в отношении их несправедлив».

…Я вышел во двор Думы и объяснил группе солдат, что постараюсь достать для них продовольствие. Они нашли автомобиль с развевавшимся красным флагом, и мы поехали через толпу.

— Этого достаточно, чтобы повесить нас всех в случае подавления революции, — сказал я шутливо моим охранникам.

— Не беспокойся. Все будет хорошо, — ответили они.

Около Думы жил адвокат Грюзенберг. Его телефон работал, и я связался с друзьями, которые пообещали, что продовольствие для войск скоро будет подвезено.

Холл и коридоры Думы были заполнены народом. Здесь были солдаты с винтовками и пулеметами, но все еще господствовал порядок. Улица еще не ворвалась сюда.

— А, товарищ Сорокин, наконец-то революция! Наконец-то славный день наступил! — крикнул один из рабочих, мой студент; другие бывшие с ним радостно приблизились ко мне. На их лицах был свет надежды и экзальтации.

— Что вы здесь делаете, братцы? — спросил я.

— Нам сказали прийти сюда помочь организовать Совет рабочих депутатов, как в революцию 1905 года, — ответили они хором.

— А для чего необходим Совет?

— Защищать революцию и проблемы рабочих, контролировать правительство и провозглашать нашу диктатуру, — ответили они.

— Вы присоединитесь к нам, не так ли?

— Я не избран, спасибо, — сухо ответил я.

— Мы также не избраны, но это не имеет значения. В такое время нет необходимости в формальностях.

— Я не согласен с вами, — сказал я и добавил: — Возможно, что для защиты революции рабочий комитет будет необходимо сформировать, но с диктатурой будьте осторожны.

Войдя в комнату комитета, я обнаружил несколько социал-демократических депутатов и около дюжины рабочих — ядро будущего Совета. От них я получил настоятельное приглашение стать членом, но тогда я не чувствовал необходимости вступать в Совет и ушел от них на собрание писателей, которые организовывали официальный пресс-комитет революции…