Русская революция. Книга 3. Россия под большевиками. 1918—1924

Евсекция использовала свое положение и власть в споре со своими соперниками-сионистами. Чтобы заручиться поддержкой режима, не имевшего своего мнения на этот счет, они объявили евреев, стремящихся уехать в Палестину, где собирались заниматься земледелием, «буржуями» и «контрреволюционерами». Упорство, с которым коммунистические власти преследовали сионистов начиная с 1919 г., было инспирировано разногласиями в еврейской среде, ибо, хотя Ленин отвергал идею еврейской нации и сионистскую идеологию, на нее опирающуюся, в первый год после революции сионисты не привлекали его внимания. Гонения начались под влиянием бундовцев, которые ухватились за возможность расправиться с соперничающим движением, имевшим несравненно больше сторонников. В сентябре 1919 г. евсекции закрыли Центральное бюро сионистов, и в течение следующего года ЧК арестовала и выслала многих деятелей сионистского движения. В 1922 г. возобновилась кампания арестов и судов, прокатившихся по городам России и Украины. В сентябре 1924 г. прошли массовые аресты, жертвами которых стали несколько тысяч активистов сионизма. Однако корни сионизма были столь глубоки, что при всех гонениях движению еще несколько лет удавалось просуществовать в подполье.

В конце концов евсекции ожидала та же судьба, что и «Живую церковь»: в декабре 1929 г. они были ликвидированы на том основании, что нет необходимости в отдельных организациях для еврейского «пролетариата»¹²². Бывшие сотрудники евсекции в 1937 г. подверглись «чистке» и исчезли из поля зрения¹²³. Председатель евсекции Семен Диманштейн был расстрелян.

* * *

Католическая церковь тоже не избежала репрессий. 21 марта 1923 г. власти устроили в Петрограде суд над польским архиепископом Яном Цепляком и 15 католическими священниками, тоже в основном поляками. Им предъявили обвинение в «контрреволюционной» деятельности и противодействии изъятию ценностей¹²⁴. Этим представлением руководил Николай Крыленко, прокурор Российской Республики, год назад выступавший обвинителем по делу эсеров (см. ниже). Крыленко обвинил подсудимых в том, что они ставят каноническое право выше законов государства и ведут религиозное воспитание молодежи. Архиепископ Цепляк и каноник костела Св. Екатерины в Петрограде Константин Будкевич были приговорены к высшей мере. Под влиянием поднявшейся за рубежом волны протестов, особенно сильных в Польше, которая заявила, что суд нарушает условия Рижского договора, гарантировавшего соблюдение религиозных прав поляков в Советской России, Москва смягчила приговор, заменив архиепископу смертную казнь тюремным заключением. В конце концов его освободили и разрешили уехать в Польшу. Будкевич был расстрелян.

* * *

Из трех основных религий, распространенных на территории Советского государства, наименьшие испытания выпали на долю мусульман. Сравнительно мягкое обхождение с ними объяснялось политическими соображениями, а именно опасением настроить против себя колониальные народы, игравшие ключевую роль в стратегии Коминтерна, поскольку в деле подрыва «империализма» делалась ставка на мусульман Ближнего Востока. Султан Галиев, ведущий специалист по этому вопросу, предостерегал Москву, что антирелигиозная пропаганда среди мусульман должна проводиться весьма осмотрительно, не только из-за их фанатичной веры, но и потому, что исламский мир воспринимает себя «одним нераздельным и единым целым» и в притеснении каждого отдельного правоверного видит оскорбление всему исламу¹²⁵. Существовала также опасность, что мусульмане России могут расценить антиисламскую пропаганду как возрождение прежней дореволюционной христианской миссионерской деятельности¹²⁶.

Руководствуясь такими соображениями, советские власти воздержались от прямой атаки на мусульманские учреждения. В конституциях, данных советским мусульманским республикам, проявилось гораздо более терпимое отношение к исламу, чем к христианству или иудаизму в трех славянских республиках. Пропаганда атеизма не была обязательной, и муллы обладали всеми гражданскими правами, включая участие в выборах. Не запрещалось религиозное воспитание молодежи, и религиозным школам позволялось сохранять свое имущество. Исламские суды по-прежнему могли рассматривать гражданские и уголовные дела. Этими привилегиями мусульманские духовные лица пользовались вплоть до конца 20-х годов¹²⁷.

* * *