Русская революция. Книга 3. Россия под большевиками. 1918—1924

Эти провалы хозяйствования имели не только экономические, но и политические последствия, подрывая опору большевиков в народе, обращая сочувствующих во врагов, а врагов в мятежников. «Народные массы», которых большевики убеждали, что во всех тяготах их жизни повинны белогвардейцы с их зарубежными приспешниками, ожидали, что с окончанием войны восстановятся нормальные условия существования. Гражданская война до поры до времени служила властям удобной ширмой, за которой они могли уберечься от всеобщего недовольства их методами, оправдываясь чрезвычайными военными условиями. Но когда война завершилась, такие объяснения больше уже не годились:

«Народ твердо надеялся на смягчение жестокого большевистского режима. Ожидалось, что по окончании гражданской войны коммунисты ослабят гнет, отменят запреты военного времени, введут некоторые основные свободы и приступят к обустройству более нормальной жизни… К несчастью, этим ожиданиям не суждено было сбыться. Коммунистический режим не проявлял никакого желания облегчить ярмо»¹⁴.

Теперь до сознания даже тех, кто в своих сомнениях готов был принять сторону большевиков, стало доходить, что последние их попросту использовали в своих интересах, что истинная цель нового режима не улучшение благосостояния народа, но удержание власти в своих руках, и что ради этого власть готова пожертвовать благополучием масс и даже их жизнью. Осознание этой горькой истины привело к народному вооруженному сопротивлению, невиданному по размерам и жестокости. Окончание одной гражданской войны привело немедленно к началу другой: разбив белогвардейцев, Красной Армии пришлось биться с разношерстными партизанскими отрядами, куда стекались крестьяне, дезертиры и демобилизованные солдаты, прозванные в просторечии «зелеными», но официально именовавшиеся «бандитами»¹⁵.

В 1920 и 1921 гг. российская деревня на пространстве от Черного моря до Тихого океана стала ареной восстаний, которые по числу участников и охватываемой территории значительно превзошли знаменитые крестьянские бунты Стеньки Разина и Емельяна Пугачева¹⁶. Истинные масштабы разгоревшегося мятежа не поддаются точному определению, поскольку исторические материалы еще недостаточно изучены. Власти тщательно занижали его размах: так, по данным ЧК, за февраль 1921 г. отмечено 118 крестьянских вооруженных выступлений¹⁷. В действительности их было в несколько раз больше, а участвовали в них сотни тысяч бунтовщиков. Ленин получал регулярные донесения с этого фронта, включавшие подробные карты всей территории страны, ясно указывающие, какой гигантский размах приобрела схватка¹⁸. Признавая тот факт, что некоторые «банды кулаков» насчитывали до 50 000 и более человек, советские историки дают возможность косвенно оценить истинные размеры этой гражданской войны¹⁹. Некоторое представление о размерах и жестокости битвы можно получить из официальных данных о потерях в воинских частях Красной Армии, участвовавших в подавлении мятежей. По последним данным, в кампаниях 1921–1922 гг., которые велись почти исключительно против крестьян и других внутренних врагов, они составили 237 908 человек²⁰. Среди восставших погибло наверняка не меньше, а всего вероятнее, и много больше.