Русская революция. Ленин и Людендорф (1905–1917)

Акаси порицал эту дорогостоящую акцию как «недостаточно подготовленную»[142]. Ленин, с самого начала сильно переоценивший значение мятежа для общего развития революционных волнений («царское правительство оказалось без флота»[143]), не желавший верить в его конец и до последнего следивший за одиссеей броненосца в надежде, что его команда еще поднимет весь Черноморский флот, нашел другое объяснение: «История с “Потемкиным” показала скорее то, что мы не в силах удержать от преждевременных вспышек подготовляемого восстания [курсив в тексте. – Е. И. Ф.]», – камень в огород в первую очередь соратников-эсеров, а во вторую – меньшевиков-искровцев и бундовцев, которые теперь не без оснований говорили, что русская социал-демократия пока вообще не способна организовать восстание. Ленин возражал им, что матросы «Потемкина» просто были менее подготовлены, чем матросы других судов, и восстание вышло «менее полным», чем могло бы быть. Из этих (неверных) предпосылок он делал вывод, что «в задачу подготовки восстания входит задача удерживать от преждевременных вспышек подготовляемого или почти подготовленного восстания», ибо «стихийно растущее восстание обгоняет нашу сознательную и планомерную работу его подготовки [курсив в тексте. – Е. И. Ф.]»[144].

Кивая на матросов других военных кораблей, Ленин допускал намеренную натяжку, поскольку сам знал, что большевики, при всех усилиях найти сторонников восстания в армии и на флоте, лишь в исчезающе малом количестве случаев добивались недолговечных успехов[145]. Поэтому один из важнейших уроков, вынесенных им из провала одесского восстания, касался необходимости создания революционной армии. Он писал: «Только… отряды революционной армии могут одержать полную победу, послужить опорой революционного правительства. А революционное правительство – такая же насущно необходимая вещь на данной стадии народного восстания, как революционная армия. Революционная армия нужна для военной борьбы и для военного руководства массами народа против остатков [sic] военной силы самодержавия. Революционная армия необходима потому, что только силой могут быть решены великие исторические вопросы, а организация силы в современной борьбе есть военная организация… Революционная армия и революционное правительство, это – две стороны одной медали. Это – два учреждения, одинаково необходимые для успеха восстания и закрепления плодов его [курсив в тексте. – Е. И. Ф.]»[146].

Когда зафрахтованные корабли с оплаченным японскими деньгами оружием были уже в пути, держа курс на российские порты черноморского и балтийского побережья, Гапон по желанию японцев вместе с Рутенбергом вернулся в Россию для организации приема грузов и доставки их по назначению – участникам планируемого всенародного восстания. Ленин при этом делал вид, будто деньги на покупку оружия поступили из частных источников; они с Крупской снабдили Гапона фальшивым паспортом и конспиративными адресами, чтобы тот беспрепятственно мог добраться до Петербурга и заняться там раздачей оружия рабочим и подготовкой восстания: «Владимир Ильич видел во всем предприятии переход от слов к делу. Оружие нужно рабочим во что бы то ни стало»[147].

1.2.2.4. Неудачное участие Ленина в революции

В то время как Гапон, Рутенберг, Троцкий, Парвус и множество других социалистов-радикалов, русских и зарубежных, весной и летом 1905 г. нелегально ехали в Россию – как правило, через Берлин и с немецкими документами (см. ниже), – Ленин не спешил откликнуться на призывы русских товарищей, жаждавших его присутствия. В отличие от увлеченных социалистов, которые рисковали безопасностью и жизнью ради превращения местных беспорядков во всенародное вооруженное восстание, Ленин наблюдал за происходящим издалека, и подписание японско-российского мирного договора (29 августа 1905 г.) застало его в безопасной Женеве. Отныне японцы потеряли интерес к российскому оппозиционному движению. После того как текущие операции были доведены до конца, Акаси 18 ноября отозвали из Европы, и японское финансирование прекратилось.