Русская революция. Ленин и Людендорф (1905–1917)

Русское общество в его глазах было «очень странным по нашим понятиям, очень низкого сорта»: «Прежде всего мужчины выглядят ужасно… Легко представить, что нездешний – то есть нерусский – человек чувствует превосходство перед ними и тем самым навлекает на себя ненависть». Гость из Германии не исключал существования «отдельных лиц, чьи манеры отвечают требованиям, которые мы предъявляем к образованным людям», но считал, что число таковых «здесь… значительно меньше, чем где-либо еще».

Делая все эти наблюдения, немецкий офицер, тем не менее, больше думал о своих карьерных планах, нежели о непривычном окружении. Он, по-видимому, не заглядывал в богатую русскую прессу и литературу тех лет, зато даже здесь с интересом читал немецкий «Военный еженедельник», следил по нему за текущими повышениями по службе и лелеял надежду сделать отцу «подарком на день рождения» свое «прикомандирование к Генеральному штабу в этом году»[29].

Заключительное турне по югу России (18–31 марта 1894 г.) привело его по очереди в Орел, Курск, Харьков и, наконец, в Крым, где он посетил Бахчисарай и Ялту (в том числе царскую летнюю резиденцию в Ливадии), а также осмотрел в Севастополе крепость, музей Тотлебена и все места, «прославленные осадой»; речь идет об 11-месячной осаде французами и англичанами во время Крымской войны (1854–1855) севастопольской крепости и военной гавани, которая закончилась их полным разрушением и стоила осаждавшим свыше 80 тыс. жизней, а защитникам под командованием генерала Э. И. Тотлебена, тяжело раненного в июне 1855 г., – 120 тыс.

Путешественник не оставил описания последнего пункта своего маршрута – экономической и культурной столицы юга России, важного с военной точки зрения портового города Одессы с базой русского Черноморского флота. Почтовым адресом Людендорфа около недели служил адрес германского консульства, но он, кажется, им ни разу не воспользовался. Причина, возможно, заключалась в строгой секретности его тамошних контактов и деятельности. На рубеже 1918–1919 гг. (он тогда нелегально и инкогнито находился в Швеции) уважаемые шведские газеты[30] сообщали, что Людендорф был в 1890-х гг. с секретной миссией в южной России и установил там связь с русскими революционерами и анархистами. Тот давний контакт с южнорусским революционным подпольем увязывался газетами с ходившими на момент появления упомянутых сообщений слухами о тайных отношениях Людендорфа с Лениным, в частности о предложении Людендорфу возглавить Красную армию и выковать из нее миллионное войско, которое будет вести боевые действия не только в Западной Европе, но и на индийском субконтиненте. В шведских статьях подчеркивалось, что такое развитие событий вытекает из старых связей Людендорфа с тогдашними подпольщиками и будущими творцами переворота в России.

Содержание вторящих друг другу статей нельзя назвать абсолютно высосанным из пальца: Стокгольм в то время служил наилучшим местом получения информации о германо-российских связях, приглашение Людендорфа в командующие Красной армией подтверждено осведомленным источником с немецкой стороны[31], а пребывание Людендорфа на юге России в 1894 г. доказывается его перепиской с родителями. Выбор Одессы для завершения информационной командировки также говорит в пользу версии о возложенной на него или взятой им на себя самостоятельно тайной задаче такого рода: многонациональная Одесса в 1890-е гг. была оплотом всероссийского революционного подполья; знакомство с врагами российского государства могло в 1894 г. представлять особый интерес для будущего генштабиста, всецело захваченного идеей войны с Российской империей, и для его дальнейшей военной карьеры.

Правда, при всей правдоподобности шведских сообщений, задним числом встает практический вопрос, как иностранный путешественник в то время, когда германские зарубежные представительства еще не принимали активного участия в добыче секретных разведданных, ухитрился за несколько дней в незнакомом большом городе наладить тайные контакты с политическим подпольем.

Несомненно, он должен был рассчитывать на других лиц или связи из окружения местного консульства. Учитывая краткость его пребывания в Одессе (около недели), следует исходить из того, что он приехал туда с готовым графиком и адресами нужных людей и явок. Соответствующую информацию он мог получить в том числе от знакомых со здешней обстановкой эмигрантов-революционеров, которые продолжали поддерживать с политическим подпольем оживленные отношения и не боялись, а то и считали полезным иметь дело с прусско-немецким офицером.