Русская революция. Ленин и Людендорф (1905–1917)

Военный министр согласился лишь на «командирование в приграничные штабы нескольких достаточно взрослых старших лейтенантов» в качестве «пробы, не… постоянной меры». Тогда Мольтке направил капитана Шульца в штаб XVI корпуса, а подполковника Николаи в штаб I корпуса[209]. По прошествии года — в течение которого Шульц и Николаи накапливали опыт нелегального пограничного сообщения с «лицами сомнительной репутации» — он назвал работу этих офицеров настолько образцовой и полезной в случае войны, что ее обязательно нужно поставить на постоянную основу. Опасения военного министра за моральное состояние офицеров Мольтке отмел окончательно, утверждая, что «их деятельность не только не вредит им, но, напротив… обогащает их служебный опыт». На основании такой оценки направление кадровых офицеров в разведывательную службу на восточнопрусско-российской границе стало отныне общей практикой.

Первым следствием присутствия специально подготовленных и обученных офицеров разведки на германо-российской границе в Восточной Пруссии оказался рост контрабанды оружия для русских антиправительственных радикалов, которые теперь могли возить товар из стран происхождения (или немецких портов) к границе, а оттуда к местам назначения в Российской империи самым коротким путем через прусскую территорию. В документах прусского Министерства внутренних дел за 1906 г. впервые зафиксированы обширные поставки оружия иностранными социалистами через различные пункты в Пруссии[210]. Вторым следствием была постоянная вербовка немецкой агентуры среди русской пограничной жандармерии. Более ранний прецедент вербовки в 1904 г. жандармского офицера пограничной станции Вирбаллен (Вержболово) С. Н. Мясоедова во время революционных событий дал обнадеживающие результаты (см. ниже), и теперь в целях развития успеха этот опыт широко внедрялся. Работа множества русских пограничных жандармов на германскую разведку сделала границу между Российской и Германской империями, прежде хорошо охранявшуюся, «прозрачной» для большевиков и других лиц, сотрудничающих с германскими властями. Благодаря договоренностям секции IIIb с Эвиденцбюро, помимо северо-западной границы России с Германией в Восточной Пруссии, то же самое произошло и на юго-западной границе с Австро-Венгрией.

Реорганизация секции IIIb и назначение специальных офицеров разведки с немецкой стороны вкупе с вербовкой русских офицеров пограничной жандармерии на российской стороне позволяли создать сеть сбора информации, устройства поездок и снабжения, которая — как прежний «путевой атлас» для немецких офицеров в Российской империи — заходила далеко вглубь России, снабжая важных как для ленинской партии, так и для секции IIIb лиц (беглецов, осужденных, ссыльных) в местах их пребывания деньгами, паспортами (фальшивыми), проездными документами, сведениями о пунктах перехода границы и именами тех, кто поможет им пересечь границу и проследовать дальше. Подобная практика, которая стала известна охранке сравнительно поздно и потому подробно описана только в документах Охранного отделения о Ленине и большевиках за последние предвоенные годы, подтвержденная немецкими документами времен войны (представители пораженческих революционных партий среди русских военнопленных могли показать немецким должностным лицам оговоренный «тайный знак», чтобы их отделили от других пленных и передали для дальнейшего распоряжения офицеру разведки), берет начало именно от реорганизации разведслужбы, проведенной Мольтке.

Данное обстоятельство, обусловленное повышенным интересом генштабов центральных держав к разведке на внешних и внутренних фронтах Российской империи с помощью специальных агентов, объясняет явление, на которое до сих пор почти не обращают внимания, хотя оно имело большое значение для сосредоточения антироссийских кадров социалистических партий: их неоднократные путешествия в Россию и обратно и спасение от каторги и ссылки. Необычайная мобильность революционных кадров в 1905–1906 гг. и после заставляет сделать только один вывод: им предоставлялись надежные документы и немалая финансовая помощь (на подкуп русских чиновников в местах каторги и ссылки) для безопасного въезда в страну и выезда из нее. Это не слишком удивительно в случае Парвуса, учитывая его предполагаемые старые связи с немецкими военными ведомствами. Он приехал в Россию летом 1905 г. и вместе с Троцким основал в Петербурге один из первых советов рабочих депутатов, который «снабжал денежными средствами»[211]. Арестованный, осужденный и сосланный на три года в Туруханск, он, опять же вместе с Троцким, совершил фантастически авантюрный побег из Сибири за границу через всю Россию[212]. Под именем Петера Кляйна Парвус вновь объявился в Германии, где в 1910 г. правление СДПГ разоблачило его как провокатора.