Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924

Ключом к расширению власти Сталина послужило сочетание полномочий, врученных ему одновременно как члену Оргбюро и как главе Секретариата. Он мог распоряжаться продвижением партийных работников по служебной лестнице, их перемещениями и увольнениями. Этими полномочиями Сталин воспользовался не только для устранения тех, кто был не согласен с мнением ЦК, как того хотел Ленин, но и для назначения функционеров, лично ему, Сталину, преданных. По замыслу Ленина, Генеральный секретарь должен был укреплять идеологически верную линию, пристально следя за партийными кадрами и отвергая или исключая элементы, вносящие раскол. Сталин скоро понял, что может использовать свои возможности для укрепления собственной власти в партии, назначая на ответственные посты, под видом заботы о чистоте идеологии, людей, лично ему обязанных. Он составил «номенклатурные списки» партийных работников, пригодных к работе в исполнительных структурах, и назначения производились только из лиц, в эти списки занесенных. В 1922 году Молотов докладывал, что ЦК завел подробнейшие личные дела на 26 000 партийных функционеров (или «партийных работников», как их уклончиво называли); в течение 1920 года 22 500 из них получили назначения¹¹⁷. Дабы ничто не могло ускользнуть от его внимания, Сталин потребовал от секретарей губкомов ежемесячно отчитываться персонально перед ним¹¹⁸. Сверх того он договорился с Дзержинским, чтобы ГПУ седьмого числа каждого месяца составляло обзорные доклады Секретариату"⁹. Исчерпывающие знания о партийных делах с самого верха до самого низа, полученные такими способами, в сочетании с возможностью распоряжаться назначениями, давали Сталину в руки мощные рычаги управления партийной машиной. Пользуясь принципом секретности большинства партийных документов, включая протоколы пленумов, он мог скрывать по своему усмотрению ценную информацию от своих соперников¹²⁰. Самовозвеличивание Сталина не проходило незамеченным: на XI съезде друг Троцкого жаловался, что Сталин присвоил себе слишком много полномочий. Ленин нетерпеливо отмахнулся от таких обвинений¹²¹. Сталин делает дело, он видит высшую необходимость в сохранении единства партии, он скромен в поведении и нетребователен в быту. Позднее, осенью 1923 г., соратники генсека, возглавляемые Зиновьевым, который в личном письме Каменеву говорил о «диктатуре Сталина», вошли в тайный сговор с целью урезать его власть. У них ничего не получилось, Сталин ловко обыграл противников¹²². В своем упорном стремлении раскрутить тяжелую государственную машину и предотвратить раскол Ленин вручил Сталину власть, которую он сам шесть месяцев спустя охарактеризовал как «безграничную». Но тогда ограничивать ее было уже поздно.

* * *

Ленин не предвидел, что установленный им в России режим приведет к единоличному правлению. Это казалось ему невероятным. В январе 1919 г., в переписке с историком-меньшевиком Н.А.Рожковым, который высказывал такие опасения, он говорил: «Насчет «единоличной диктатуры», извините за выражение, совсем пустяк. Аппарат стал уже гигантским — кое-где чрезмерным — а при таких условиях «единоличная диктатура» вообще неосуществима и попытки осуществить ее были бы только вредны»¹²³.

В действительности он не представлял себе, до каких гигантских размеров разросся аппарат и каких затрат он требовал. Он с недоверием отнесся к сведениям, которые ему сообщил Троцкий в феврале 1922 года, о том, что в предыдущие 9 месяцев партийный бюджет поглотил 40 млн рублей*.

* РЦХИДНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 22737. Эта сумма почти равнялась кредиту, который Германия предложила в это время Советской России (см. выше, с. 506).