Русская революция в Австралии и «сети шпионажа»

Случившееся в 1954 году помимо того, что нанесло урон развитию двусторонних отношений, стало сильнейшим ударом лично для Н. И. Генералова. Так уж заведено, что глава миссии в ответе за все происходящее во вверенном ему учреждении, и мало кого заботит, мог он объективно предотвратить развитие событий по неблагоприятному сценарию или нет. Как вспоминал Генералов, его спасло то, что к тому времени, когда разыгралась советско-австралийская драма, Сталин уже был мертв и в СССР появились первые признаки оттепели[520]. Ему помогла и умело составленная объяснительная телеграмма. Сам Генералов говорил, что его выручил Молотов[521]. Посол продолжил свою карьеру, правда, уже не в Австралии.

Разрыв отношений с этим государством не принес СССР ни уважения, ни почета в мировом сообществе. Скорее, был воспринят как одно из проявлений конфронтационной внешней политики, неспособности добиваться своих целей дипломатическими средствами.

В первые месяцы после апреля 1954 года в советском внешнеполитическом ведомстве полагали, что происшедшее – всерьез и надолго. В рабочих документах преобладала типичная лексика времен «холодной войны»: «австралийское правительство создало дело вокруг предателя Петрова для дальнейшего разжигания в стране военного психоза и дискредитации Советского Союза»[522].

Была полностью ликвидирована двусторонняя торговля – объемы советских закупок на пятом континенте сократились до 154 австрал. фунтов[523]. Штатные аналитики уверяли, что СССР спокойно проживет без австралийской шерсти и сельскохозяйственных продуктов. Тем более, замечалось, что сальдо в торговле с Австралией у Советского Союза всегда было отрицательным и не по его вине. Дескать, на советские товары имелся спрос и не покупали их исключительно из-за «враждебной позиции» Канберры[524].

О том, что советские дипломаты не думали о возвращении на пятый континент свидетельствовали, например, их усилия по вывозу из австралийской столицы библиотеки посольства. В МИД Швеции была направлена по этому поводу нота, в которой – трогательная деталь – особое внимание уделялось доставке в Москву находившегося в библиотеке бюстика В. М. Молотова[525].

Нехороших австралийцев не щадили в газетных фельетонах, оскорбительных по форме и содержанию. Дипломатам даже приходилось одергивать неуемных авторов, лихо расправлявшихся с заморскими реакционерами. Просмотрев в январе 1955 года присланный на согласование текст фельетона «Бесчестье Роберта Мензиса» (для публикации в «Литературной газете»), руководство II ЕО потребовало исключить из него некоторые фрагменты, «где содержались неприемлемые эпитеты в отношении Мензиса как главы австралийского правительства». Фельетонисту посоветовали не называть австралийского премьер-министра «политическим покойником», поскольку в политическом плане (да и в физическом) он был живехонек и продержался у власти до 1965 года[526].

Положение меняется к середине 1955 года. Советская внешняя политика постепенно отходила от прежних стереотипов, больше ориентируясь на принцип мирного сосуществования государств с различным общественно-политическим строем. Все более заметными становились признаки разрядки международной напряженности. В этих условиях трудно было игнорировать такое государство, как Австралия – с развитым сельским хозяйством и промышленностью, с растущим региональным влиянием. Контакты с австралийцам были необходимы по самым различным вопросам: от участия советских спортсменов в Олимпийских играх в Мельбурне 1956 года до согласования правового статуса Антарктиды (советская станция «Мирный» находилась на территории, на которую претендовала Канберра). К властям Австралии приходилось обращаться по поводу пролетов через территорию пятого континента советских воздушных бортов, заходов в австралийские порты рыболовецких судов и кораблей, снабжавших советскую антарктическую экспедицию.

Кроме того, руководство СССР нуждалось в достоверной информации о внутренней и внешней политике Австралии. Соответствующее поручение было дано советской дипломатической миссии в Новой Зеландии, однако ее возможности в этом плане были ограничены. Расхожее мнение о том, что Австралия и Новая Зеландия – это «почти одно и то же», имеет мало общего с действительностью. Страны разделены 1700 км морского пространства, есть географические, историко-культурные и политические различия. Разумеется, советские дипломаты в Веллингтоне добросовестно выполняли свою работу, но со временем становилось ясно, что без собственного представительства в Канберре не обойтись.

Пять долгих лет