Русская рулетка

Время пролетело быстро. Я была рада, что Никита улетит в Индию до моего отъезда. Конечно, мы думали о всевозможных проектах нашего воссоединения. Никита сказал, что хочет на мне жениться. В планы входило и фиктивное замужество за "выездного" иностранца, и отъезд по "еврейской квоте". Но как все осуществить? И будут ли на все силы, хватит ли нашей любви, не умрет ли она во время бессрочной переписки? Мы договорились, что будем писать друг другу письма, а в каждое воскресенье созваниваться. Прощание с ним в Женеве я запомнила на всю жизнь. Расставались мы тяжело, я долго смотрела, как Никита уходит от меня в глубь аэропорта, толпа поглощает его, и вот его уже нет, а я одна, и останется мне только его голос по телефону да почерк в письмах.

Думалось мне, вот через две недели он вернется обратно в Швейцарию, а я буду в недостижимом Ленинграде, будет ходить в те же кафе, сидеть на тех же скамейках над озером, гулять по улицам Женевы, но без меня.

Собирали меня в дорогу Наташа и Марина Троянова, которая накупила мне тонну шоколада, чтобы мое возвращение было не так горько от слез. Приехала я в Женеву в печали от безысходности и одиночества (чтобы развеяться!), а возвращаюсь с любовью и болью в сердце. Последние часы в поезде перед границей я провела, прижавшись лицом к стеклу окна. Мелькавший за окном швейцарский пейзаж казался застывшим кадром. Я старалась его запомнить навсегда, не только глазами, но и заполнить воспоминаниями прогулок с Никитой.

Дома мне предстояли вязкая встреча с отцом и развод.

Вот сегодня снова день, и он светлей,

а вчера мигрень целый день,

Очень больно в голове и в глазу словно нож,

никуда от боли не уйдешь.

Помню всё!

Первый взгляд и прощай,

Навсегда ты ушел и за край,

Через ту границу на замке, а когда увижу... может, в декабре.

В декабре через год, через два...

Это слово "подождать" - навсегда.

Как отчаяние не встречи, а разлук,

Было длинным целый год

и не без мук.

Мы увиделись во сне,

до декабря,

было тихим это утро без дождя.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Сойдя с поезда в Москве, я увидела отца, он приехал меня встречать. До сих пор не могу простить себе фразы, которая стала роковой для всех дальнейших событий и обернулась большими страданиями. В тот момент я настолько жила еще "той жизнью", инерцией неподконтрольности слова, небоязни прослушек по телефону, начиталась, наслушалась Никиту, стала многое видеть, глубже понимать, а главное, смелее смотреть.

"Если бы не Ванюша, я бы осталась в Женеве! Я вернулась только ради него!" Слово не воробей, не воротишь, особенно когда есть уши, заинтересованные в подслушивании мыслей вслух. Отец крепко запомнил, что сорвалось у меня с языка в первые минуты нашей встречи. Но тогда я сказала это сквозь слезы, с осознанием расставания навсегда с моим любимым, чего только не скажешь, когда знаешь, что "навсегда". Я шла по платформе Белорусского вокзала, втираясь постепенно в суету московской толпы. Вот мы на площади перед вокзалом, и меня поражает пустота и обшарпанность города, серая масса граждан, закрытость и неулыбчивость лиц, разваливающиеся от старости машины и нечто угрожающе-важное в самой атмосфере столицы. Этот город шуток не любил. А безысходность присутствовала. Как быстро человек привыкает к красивому и хорошему. Но если он всю жизнь живет в подмене настоящей красоты и моральных ценностей, которую ему заменяют идеологической фигней, то он начинает верить, что Эрмитаж - самый большой и полный музей МИРА, а Москва - самая красивая столица МИРА, а русские люди - самые добрые и гуманные в МИРЕ. Далее идет весь набор бреда, которым питают русских людей до сих пор, - фигуристы, балет, спорт, музыканты, космос, армия - самые талантливые, сильные и непобедимые. Весь этот миф разбивался в пух и прах с первого посещения советским человеком Запада. Хоть и в турпоездке, без денег, с подслежкой, с невозможностью и запретом общения с гражданами страны. Сама видела и знаю людей, вернувшихся в те годы из поездок в Англию, Францию, Италию, которым долгое время приходилось выходить из настоящего эмоционального шока. И это касалось не только посетителей загранмагазинов, где они видели тридцать сортов кофе, но и культурно-общественная жизнь поражала масштабом. Очереди на выставки, огромные книжные магазины, заполненные концертные залы. Расхожая фраза, что на Западе "мясо есть, а души нет", - была ложью. И можно только горько сожалеть, что та кастрация чувств и засорение мозгов, которые превратили русского человека в зиновьевский персонаж "гомо совьетикус", до сих пор дают о себе знать. Вера, доброта, открытость миру, любовь к ремеслу, земле, путешествиям и... многое другое - подменились у русских завистью и злобой ко всему близлежащему. Вечный поиск внешних врагов, точащих ножи, чтобы завоевать СССР. Зависть один из больших грехов, она порождает несчастья и преступления.