Русская тайна Казановы

– Вы хотите все сорвать, – рычал еще минуту назад спокойный отец Киры и Златы, и стало понятно, с кем разговаривала высокомерная и странная тетя.

– Я не знаю, кто это сделал, – надменно и холодно отвечала ему Нора, – но, может, тебе задуматься и поступить правильно? Это наше общее наследство, и ты должен поделиться с нами.

– Я поступаю правильно, у меня на это есть не только моральные права, но и юридические, если ты забыла! – сорвался на визг Павел Петрович. – И не смейте мне мешать, оба! Вы меня знаете, я вас в порошок сотру.

– А ты иди это Льву скажи, задушенные голуби как раз в стиле нашего театрала. Возможно, он что-то задумал, и маленькие птички только начало, – истерически засмеялась Нора.

Тут Янис понял, что его статическая поза несколько затянулась, и решил сфотографировать место убийства голубей издалека, решив, что позже приблизит. Но проклятая Сири, выскакивающая всегда так не вовремя, произнесла громко и внятно: «Вот что я нашла по вашему запросу “Скажи Льву”».

– Вы что здесь делаете? – Павел Петрович выглянул из-за колонны и уставился на замершего в неестественной позе Яниса.

– Я-я-я… – ему ничего быстро не приходило в голову, и он отчаянно тянул время.

– Не обращай внимания, – усмехнулась Нора, – жених у твоей старшей дочери заика. – И уже тише, но все же чтобы Янис слышал, добавила: – Ну ты же понимаешь, у девочки поезд уходит, вот и подбирает дефектный товар. Сделай парню скидку, все-таки он твой будущий родственник, – и вновь громко расхохотавшись, Нора вышла из зала, показав тем самым брату, что разговор закончен.

* * *

Ольга Леонидовна Гусь увидела в толпе прилетающих знакомое лицо и помахала рукой. Высокий и статный мужчина с красивой сединой на голове, заметив ее, искренне обрадовался и почти побежал к ней навстречу, расталкивая на ходу неторопливых туристов.

– Ольга, – он первым делом поцеловал ей руку и протянул букет крупных белых хризантем, – ты, как всегда, великолепна.

– А ты, как всегда, с цветами, – улыбнулась она ему в ответ.

– Их по-прежнему девять, девять опоздавших хризантем, – подтвердил он.

– Ты летел с ними? – усмехнулась она.

– И стюардесса весь полет следила, чтобы они не завяли. Что только не делают деньги, – опять усмехнулся он, но уже как-то грустно. – Жаль, что они не могут исправить прошлых ошибок.

Ольга смутилась, опустила глаза и почувствовала, что ей сейчас опять двадцать.

– Спасибо, Платон, что так быстро прилетел. Мне Павел сказал, что у тебя дела и ты не можешь быть на свадьбе Златы, но ты мне сейчас очень нужен.

Они вышли из здания аэропорта, и сочинское солнце, как горячий душ, обдало их своими безжалостными полуденными лучами.

– Не хочется тебя разочаровывать, – сказал Платон, – но меня никто на свадьбу не приглашал. Ох уж этот Пашка, дурак, до сих пор тебя ко мне ревнует. Ну и что случилось?

– Нужна помощь твоей крестнице, – сказала Ольга, поглаживая руль своей машины, и на этих словах голос сорвался. – Я боюсь, что Павел сегодня подарит этот проклятый камень Злате и этим очень обидит Киру, а она еще больше будет чувствовать себя ущемленной. Ты же знаешь, твоя крестница и так очень закрытый и обиженный на мир ребенок. Этот камень заставил родных людей ненавидеть друг друга в семье Павла, не хочу, чтобы так было и в моей.

– А что, и Лев, и Нора тоже здесь? – усмехнулся Платон.

– В полном составе, – вздохнула Ольга. – Две недели назад прилетела даже Айгуль. Нора же уже месяц живет у нас как на курорте.

– Она все с тем же самовлюбленным мальчиком Коленькой? – интересовался Платон ради приличия, что-то тщательно обдумывая в это время.

– Мальчик вырос, ему уже почти тридцать, хотя ее сын Глеб, которому уже двадцать четыре, смотрится рядом со своим отчимом почти ровесником. Он, кстати, тоже приехал два дня назад, – отвечала Ольга, ловко передвигаясь по узким улочкам Сочи.

– Да, у тебя дома настоящий серпентарий, – пожалел ее Платон.

– Ты же знаешь, я терпеливая, – сказал Ольга так, словно имела в виду что-то другое.

– Ну, это даже не обсуждается, – Платон решил не замечать ее серьезного тона и перешел на шутливый. – Ты ведь живешь с Пашкой, а это может выдержать только человек огромного терпения. Я это знаю как никто, потому что сам его терплю с детства.

– Мне кажется, пришло время, – не поддержала его шутливый тон Ольга. – Как ты тогда сказал, время правильных решений. Я думаю, что готова к ним.

– Ну ты же понимаешь, – немного помолчав, произнес Платон, – что это будет чревато для твоей семьи, и ты можешь просто не выйти из этого боя без потерь.

– Наверное, я могу об этом пожалеть, – сказала Ольга, – но я должна это сделать для Киры. Пойми, хоть я сопротивляюсь и убеждаю себя, что так лучше, но я чувствую перманентную вину перед своей старшей дочерью. Возможно, и этот проклятый камень я воспринимаю так жестко именно поэтому.

– Ну, насчет камня можешь не переживать, я нашел одну вещь, которая перебьет любой камень.