Русская тайна Казановы

Сказать, что все были в шоке, значит не сказать ничего. Правда, сестра Павла Петровича Нора громко засмеялась и даже захлопала, показывая то ли радость за племянницу, то ли степень своего опьянения. Она, несмотря на отсутствие большого количество тостов, уже набралась, а ее супруг был очень зол и напряжен, постоянно оглядывался и нервно крутил вилку в руках.

Платон, не обращая внимания на реакцию, вручил коробку ошалевшей Кире и нежно поцеловал ее в щеку.

– Ну а теперь давайте попросим Киру нам спеть, – вдруг сказала Ольга Леонидовна, сама садясь за рояль. – Милая, мы ждем.

Кира по инерции отдала коробку с подаренной маской Янису и прошла к роялю, где уже перебирала клавиши немного взволнованная мать.

В это время к ним за стол подсел очень тучный мужчина.

– Лев, – представился он Янису, протягивая руку, – родной дядя вашей невесты.

– А это Савелий, – ответил вместо него Платон, – он заикается, – просветил он мужчину первым делом, словно эта информация была жизненно необходима для общения.

– Надо же, – с сожалением сказал тот и посмотрел на Яниса как на прокаженного. Но выполнив, как ему показалось, все условности, уселся на место Киры и тихо спросил у Платона: – Ты что задумал?

Было видно, что Лев действительно обеспокоен. В этот момент и глава семейства Павел Петрович тоже подошел к их столу. Поискав глазами свободный стул и не найдя его, он молча встал у стола и пристально посмотрел на Платона.

Янис был не дурак и понял, что тут назревает семейный разговор, поэтому, взяв одной рукой упирающуюся Валентину, а другой подаренную маску, он пошел к импровизированной сцене, на которой уже начала петь под аккомпанемент матери Кира.

Вы думаете, что я невезучая,
Неправда, тут везение ни при чем.
А дело в том, что моя тень колючая
Закрылась от врагов ключом.

Вы думаете, я холодная,

И здесь ошибка ваша мне видна.
Моя душа, до чувств голодная,
От боли в толстый лед заключена.

Лицо мое, почти портретное,

Лишенное палитры чувств,
Ничем особо не приметное,
Скрывает множество безумств.

От непогоды и жестокости

Я защищалась как могла
И незаметно в грубой черствости
Была, как в сон, погружена.

Я просто Спящая красавица,

Спаситель потерялся мой, увы.
Но в жизни всякое случается.
Возможно, королевич – это вы?

Пока Кира пела, Янис неожиданно залюбовался ей. Его никогда не привлекал такой тип женщин – умные, целеустремленные, до оскомины правильные, он презирал их за то, что они пренебрегли своим правом быть женщинами и даже немного боялся за их ум. Простушки и любвеобильные барышни казались ему честнее в своих поступках, они никого не обманывали, ничего не просили и сами не обещали вечной любви. Отношения по расчету – вот что казалось Янису честным. Такие дамы не обидят, не предадут именно потому, что пока они чувствуют в тебе силу денег, они с тобой.

В преображенном образе Кира, конечно, выделялась сегодня вечером, но только ее настоящую он увидел именно сейчас, когда девушка запела. Нет, это не было, что называется, консерваторское пение, но оно было очень душевным. Янис знал с детства, что душа имеет красоту, правда, открывается она лишь тогда, когда человек занят тем, от чего она радуется. Когда он этим выводом поделился с матерью, та вновь горько вздохнула: «Глупенький, это всего лишь энергетическое поле. Когда-нибудь физики обязательно досконально изучат его, жаль, что это будешь не ты».

Янис не хотел верить в простоту объяснений физиков, ему всегда хотелось чуда. Физика ограничивала возможности, прерывала полет души и фантазии, оттого он ее ненавидел, ну и еще, потому что она в их семье была обязательна и почиталась не меньше Николая Чудотворца в православной церкви. Богом же в их семье была все же математика, наука, не знать которую было просто кощунством. Даже тот факт, что математикам не присуждается Нобелевская премия, принимался как личное оскорбление.

«Нет, – сказал он сам себе, – нельзя, ты не имеешь права. Ты сломаешь ей жизнь, ты брак. Таким женщинам очень просто ее искалечить, просто повести себя с ними как с любой другой, и все. На таких надо сразу жениться и любить их всю жизнь, а ты жениться не хочешь. Нет, не так. Тебе нельзя жениться, ты испортишь жизнь любой, а особенно такой – настоящей, которая верит в любовь и все понимает».