Русская тайна Казановы

От поцелуя у девушки пробежали мурашки по коже, а где-то в области желудка все сжалось и не давало дышать.

– Не переигрывайте, – прошептала она ему, с трудом оторвав от своего лица.

У Киры сложилось такое чувство, что сделал он это не потому, что надо было, а потому что он хотел что-то проверить, словно попробовал ее на вкус. Взгляд у него после этого стал какой-то блуждающий и глупый.

– Прошу прощения, вошел в образ, – шепнул он ей на ушко, а со стороны казалось, что они милуются.

– Это все прекрасно, – первой пришла в себя Ольга Леонидовна, – но почему ты нас обманывала?

– Боялась показаться ветреной, – это уже Валентина решила помочь в импровизации друзьям и, быстро сообразив, выдала свою версию. – Причем я ей говорила, признайся родным, любовь ведь, а она прощает все, но Кира ни в какую. Утверждала, что родители не поймут.

– Ну так, может, он представится нам? – сказал Платон, улыбаясь. Казалось, ему нравится эта ситуация. – Или заикание все же настоящее?

– Прошу знакомиться, это Янис, – сказала поспешно Кира вместо нового возлюбленного, – и он не заикается.

– А кто тогда заикается? – не понял Лев. – Этот? – он указал на Савелия, растерянно наблюдающего странную картину.

– Нет, этот тоже хорошо говорит, – брезгливо ответила Кира. – Возможно, даже чересчур.

– А фамилия у Яниса есть? – уточнил отец. Было видно, что, в отличие от Платона, ему это все не нравится.

Тут Кира замялась. Только сейчас девушка поняла, что четвертый день общается с человеком, доверяет ему свою карточку, спит в одной комнате, вот сейчас даже целовалась, а фамилии его не знает. От осознания этого и от стыда она покраснела, что делала очень редко.

– Здравствуйте, – прозвучало громкое приветствие, и все вздрогнули, словно кто-то чужой вторгся в их личное и тайное пространство. – Как замечательно, что вы все здесь.

Следователь, который вчера хозяйничал в их доме, вошел в столовую в компании других полицейских.

– У вас было не закрыто, – пояснил он свое внезапное появление. – И вы здесь, – обратился он к Савелию, по-прежнему молча стоявшему у окна и не понимавшему, что происходит. – Очень хорошо, а то я подумал, что придется за вами по всему Сочи мотаться. А вы тут как тут, замечательно.

– А он-то здесь при чем? – удивился Глеб. – Этот человек впервые пришел в наш дом.

– Ну, это как сказать, – туманно ответил следователь. – Вот вы, Павел Петрович, не подумали камеры на дом повесить, хотя надо было. Вон какие драгоценности у вас здесь хранятся.

– Бриллиант не хранился в доме, – оборвал разглагольствования следователя глава семьи, – я принес его всего на один вечер, завтра бы он опять отправился в банковскую ячейку. А камеры я не люблю, у меня для этого есть охрана. Я ставлю дом на сигнализацию, когда мы уезжаем, и спокойно сплю.

– А вот ваш сосед по участку, – не обратив внимания на недовольство Павла Петровича, продолжил полицейский, – поставил, и одна камера немного бьет на ваш забор. Хорошая такая камера, с опцией ночного виденья. Так вот на ней явно видно, что именно в те полчаса, с девяти до девяти тридцати, когда предположительно был убит Николай Звонков, этот молодой человек подходил к вашему дому. Да еще и не просто подходил, а залазил на дерево.

– Ничего не понимаю, – вдруг сказал Платон, – а дерево-то тут при чем?

– Экспертиза, мои дорогие, показала, что выстрел в Николая Звонкова из арбалета был произведен с расстояния примерно двадцати метров. А если учесть, что труп был найден у окна, то убийца это мог сделать и с улицы.

– Значит, Федор не убивал, – слова Златы прозвучали несколько разочарованно, и все с упреком взглянули на бывшую невесту.

– А вот тут у нас с вами заминка, – продолжал говорить Станислав Сергеевич, по-деловому расхаживая между домочадцами. Они же, как манекены в витрине магазина, сидели и стояли неподвижно, словно боялись, что любое движение может привлечь к себе внимание полицейского. – Нельзя определить, из какого арбалета был произведен выстрел. Из того, что Федя держал в руках, или из какого-то другого, а этот специально положили рядом с трупом, чтобы подозрения пали на первого нашедшего труп. Федор же мог выстрелить от входа в зал для торжеств, поэтому с него тоже не сняты подозрения, как и со всех вас.

– Глупость какая, – сказал Платон, сморщив лоб от напряжения. – Эксперты ведь наверняка могли сказать, откуда стреляли, по положению тела и входа стрелы.

– А вы мне поумничайте еще, – было видно, что Станислава Сергеевича бесят такие выскочки. – Конечно, могли бы, если бы смерть была мгновенной. А экспертиза показала, что человек был жив еще какое-то время, потому он поворачивался и даже передвигался немного. Поэтому по положению трупа невозможно сказать, откуда прилетела стрела, но ясно одно: убийца и жертва стояли лицом друг к другу. Отсюда делаем вывод, и Федор тоже мог быть убийцей, причем у него и мотив был замечательный.

Слово «труп» резало слух абсолютно всем, но Нора физически вздрагивала каждый раз, когда следователь проговаривал его.