Русская тайна. Откуда пришел князь Рюрик?

Определяет время арийского единства и родственные связи в мифологии различных народов – отпрысков единой семьи.

Некоторые дошедшие до нас предания прямо говорят о времени образования той или иной ветви индоевропейского древа. Скифы полагали, что их первый царь и родоначальник Таргитай родился за 1000 лет до похода Дария в Причерноморье (VI в. до н. э.) и поэтому полагали себя самым молодым народом. Еще моложе себя оценивали, как мы видели, литовцы, которые свой этногенез возводили ко временам Древнего Рима. Греки почитали себя значительно древнее, что видно хотя бы из рассказа Платона об Атлантиде, в котором в том числе описана война «эллинов» с жителями легендарного острова много тысячелетий назад. Предания индусов, кельтов, латинян и прочих народов говорят только о некоторых ярких эпизодах своей ранней истории, но точную дату своего «появления на свет» они не называют. Лишь в ирландских сказаниях есть попытка связать историю «зеленого острова» с библейской хронологией, но эта увязка носит поздний и не очень убедительный характер. Очевидно, что распад индоевропейской общности произошел настолько давно, что историческая память ныне существующих этносов воспоминаний об этом событии практически не сохранила (за исключением вышеприведенных примеров). Не сохранила даже у представителей наиболее близких друг другу групп языков – например, италиков и галлов, славян и балтов[45].

Теперь перейдем к «обстоятельствам места». На наш взгляд, накопленный на сегодняшний день научный материал позволяет описать и.-е. прародину довольно точно. Как мы уже писали, лексемы, касающиеся палеофауны и флоры из древнейших слоев и.-е. языков свидетельствуют, что это была территория в лесной зоне Европы, причем ближе к умеренному поясу.

Мифология многих арийских племен указывает туда же, и даже еще севернее, куда-то в Приполярье. Антропологический материал, сопоставленный с древними описаниями этих племен, также говорит в пользу регионов Европы, где ныне обитают сравнительно высокорослые и светлопигмен-тированные европеоиды.

Помогает уточнить искомую прародину и метод исключения. Те же данные древней и.-е. лексики показывают, что культура носителей этой лексики была если не примитивной, то значительно более простой, чем захватившие южную половину Европы развитые культуры дунайского неолита и энеолита. Это обстоятельство также косвенно указывает на умеренную зону Европы, где как показывают археологи, в праиндоевропейскую эпоху преобладали более простые формы хозяйствования и ремесел.

И самое главное – как мы уже указали, во время, большинством исследователей считаемое за период существования ПИЕ языка – V–IV тыс. до н. э. – именно в умеренной и отчасти высокоширотной части Европы – от Скандинавии до Среднего Поднепровья – присутствовала, по сути, общность близкородственных археологических культур.

Степень этой общности подкрепляется и достаточно однотипным антропологическим материалом, согласно которому носители этих культур были представителями близких вариантов северной европейской расы (черепа длинноголовые, массивные, с относительно широким, сильно профилированным лицом).

Возникает вопрос: кто же были эти древние народы, если не индоевропейцы? Поборники малоазийских и прочих южных концепций либо не отвечают на него (видимо, вслед за О.Н. Трубачевым полагая, что территория к северу от Карпат вообще была необитаема), либо говорят о неких неопределенных давно исчезнувших древних этносах. Но это явная отговорка. Народы, заселявшие столь огромную территорию, бесследно исчезнуть просто не могли. В таких случаях следы всегда остаются – в виде реликтовых языков (например, баски), субстратной лексики (народы «дунайского неолита» оставили такую лексику, допустим, грекам).

В данном случае на роль реликтового языка не подходит ни один современный европейский язык, и даже оставшийся в прошлом. Например, протосаамский, во-первых, не выходил южнее Невы, во-вторых, как мы видели, индоевропейцы не могли его «вытеснить» из Европы, поскольку сами вполне вероятно, участвовали в его генезисе.

У противников североевропейского происхождения и,-е. остается, пожалуй, один серьезный аргумент. В 1940 году брат знаменитого поэта, археолог А.Я. Брюсов раскопал на русском Севере останки неолитической культуры, ареал которой, как позже выяснилось, во многом налагался на территорию указанной общности: от Кольского полуострова до Курска, и от Балтики до Оби. Только эта культура, названная по характерным отпечаткам на керамике «совокупность культур гребенчато-ямочной керамики», зародилась чуть позже, во второй половине IV тыс. до н. э.

Эту совокупность культур тут же объявили угро-финской, что соответствовало не только различным советским «автохтонистским» теориям, но и ряду популярных на Западе концепций, в т. ч. упомянутым трудам Луи Люсьена Бонапарта, утверждавшего, что именно предки финнов были древними обитателями Европы вплоть до Пиренеев.