Русская трагедия. Дороги дальние, невозвратные

Когда я прибыла в Москву, началась наша Страстная неделя. Мы с Сергеем решили отправиться в Троице-Сергиеву лавру, то есть в нынешний Загорск. Там мы провели целый день, простояли службу в небольшом храме, переполненном старушками. Конечно, день был будний, рабочий, так что неудивительно, что молодые отсутствовали. Обойдя все храмы, мы сели на скамейку и любовались красотой этой старинной лавры, хранившей в своем величии столько исторических событий. Поразило меня огромное количество пожилых женщин, закутанных в теплые платки, кожухи на них были такие же, как я видела пятьдесят лет назад. Они отдыхали на длинных скамейках в саду лавры, ели бутерброды, пили и, видно, собирались провести там весь день. Одна из старушек сказала мне: «Ты что это босая вырядилась в такой холод?» На мне были обычные нейлоновые чулки, и я даже не сразу сообразила, в чем дело. Пояснила, что на мне тонкие чулки, она с недоверием покачала головой. Затем мы с Сергеем, проходя по двору, наступили на какой-то холмик и снова попалась нам старушка, которая поругала нас, сказав, что мы топчем корм голубей. «Ведь птица Божья! Нельзя так!» – внушала она нам. Никогда я не видела такого количества ворон, как там, их черные стаи с карканьем пролетают над куполами и садятся группами всюду… Мы сделали несколько снимков и о многом поговорили, особенно вспоминая наше далекое совместное прошлое. Сергей необыкновенно чуткий, он все понимает, с ним можно говорить обо всем. Деспотичный режим нисколько не повлиял на его натуру, коллеги по сцене называют его «наш аристократ», и это меня не удивляет. Конечно, большую роль во всем этом играет то, что он провел свою молодость в среде артистов, вращался исключительно в театральных кругах, и надо сознаться, что искусство в Советском Союзе стоит на большой высоте. Хочу добавить, что по дороге в Загорск и обратно мы видели много женщин, работающих на дороге с кирками и лопатами, заменяя мужчин, которые как-то особенно прячутся. Сергей мне объяснил, что это вещь обычная в Союзе, и в таком случае нет ничего удивительного, что вокруг так мало детей.

Мне очень хотелось попасть на пасхальную заутреню, но все в один голос уверяли, что это невозможно, так как храмы в этот день так переполнены, что даже на улице к ним близко не подойти. Однако Сергей умудрился достать нам билеты в Елоховский собор, который предоставлен иностранцам, а хор составлен из оперных артистов. Мы с Нелли поехали туда к десяти часам вечера, но, несмотря на билеты, влезли туда с огромным трудом. Мысль о том, что придется простоять часа три, меня испугала из-за моей отвратительной спины. Увидев целую толпу пожилых женщин, сидящих на небольшом возвышении, я решила присесть к ним и сказала об этом Нелли, которая одобрила идею. Это были настоящие русские бабы, закутанные в огромные теплые платки, несмотря на неимоверную жару в церкви. Мне очень захотелось примкнуть к ним, и не успела я присесть около, как сразу же завязался разговор. «Да как же ты попала сюда?» – первым делом спросили меня. Я им объяснила, что достала входной билет через брата, у которого есть знакомые иностранцы. Они нисколько не удивились и только сказали: «Бона, как тебе повезло!» Оказывается, партию русских прихожан, душ двадцать пять, впускают в храм с утра, а потом никто не имеет права входить. Они проводят весь день в церкви, захватив с собой еду. Мы разговорились, и никто из них не догадывался, что я чужой элемент, принимали меня за свою москвичку, даже спрашивали про какие-то свои местные дела, о которых я не имела никакого понятия. В храме было немало молодежи, и я заметила, что они очень серьезно и проникновенно молятся, у всех были свечи, тоненькие, розовые и все одного размера. Хочу прибавить, при нашем входе в храм мы видели, как милиционер гнал прочь подходящую к храму молодежь. «Уходите, вам нечего тут делать!» – кричал он. Заметив мое невероятное удивление, Нелли мне пояснила, что милиция боится хулиганства молодежи, которая часто этим занимается во время торжественных церковных служб, а в данном случае, когда в храме много иностранцев, это вовсе не желательно. Простояли мы до двух часов ночи. Хор, находившийся высоко, почти под сводами храма, пел изумительно, в нем действительно участвовали оперные артисты, крестный ход, замечательный своей торжественностью, окунул меня в далекое прошлое. Своим благолепием все напомнило мне те далекие времена, канувшие в вечность, когда вся наша Русь праздновала единодушно Светлый праздник Воскресения Христова, когда все православное население объединялось в общей внутренней радости.