Русская трагедия. Дороги дальние, невозвратные

Питались мы превосходно. Повар был пресимпатичный здоровенный мужчина, бывший таганрогский помещик. Он нанялся на «Даланд» в Константинополе, прибыв с войсками во время эвакуации. Совпало так, что наш капитан лишился своего повара и секретарши, оба решили вернуться на родину. У него с капитаном установились очень хорошие отношения. Они были земляки, проведя детство в той же области. Оказалось немало общих знакомых и даже родственников. Провизию нам доставляли на борт. Она выдавалась французскими властями. Это обстоятельство невольно наводило на мысль, что мы стали подневольными и вряд ли капитану разрешат плавать, как он мечтал. Он продолжал выдавать нам жалованье и нисколько не унывал. В Марселе нас поставили далеко от порта, на открытом рейде, и там мы застряли надолго.

Вся моя повседневная жизнь была заполнена. По утрам возня с ребятами, особенно стирка и уборка каюты. После завтрака три раза в неделю были уроки. В остальные дни машинка, в это время дети спали… Наш повар, Борис Николаевич, оказался очень добрым и любящим детей. Он часто брал их к себе в камбуз, усаживал мальчика на полу, на рогожке, сам варил ему кашу, без конца баловал их какими-то пончиками, блинчиками и т. д. Олечку часто забирал к себе в кубрик «дядя Крот» – так она прозвала матроса Кротова. Я могла свободно печатать письма капитана, его рапорты и т. д. Через некоторый промежуток времени к нам начали появляться гости с других кораблей. Особенно зачастил капитан парохода Русского общества «Тигр». Он стоял неподалеку от нас. Наш механик Гофман был с ним очень близок и часто ездил к нему. Как-то наш Яков Иванович пригласил капитана Каперницкого к нам ужинать с женой. После приятно проведенного вечера они обратились ко мне с просьбой давать им уроки французского языка, особенно настаивала его жена. Также предполагали образовать группу для команды. Уговорились на три раза в неделю с тем, что я буду у них завтракать. Они обещали регулярно присылать за мной шлюпку. Конечно, я охотно согласилась. С тех пор моя деятельность еще больше увеличилась…

С благодарностью в душе вспоминаю, как мне все помогали. Особенно Козьмины и Димерсеич, который привязался к моим детям. Его семья, то есть отец и мать, были в России, но он не хотел возвращаться в столь хаотическое время. Леди Олив уехала к себе в Англию, к родителям, у которых оставалась их маленькая девочка. Павлу Ивановичу было очень тяжело расставаться с красавицей женой, но он отлично понимал, что ей надоело жить на корабле, и не протестовал. Вообще это был человек необыкновенно кроткий и покладистый. Он был выходец из Архангельска и носил черты нашего далекого севера.

Капитан часто меня увозил в Марсель. Там мы встречали каких-то фрахтовщиков, но сговориться с ними было дело мертвое, так как пароход без официального разрешения не мог работать. В Марселе часто бывали мистрали, иногда они налетали совершенно неожиданно. Если мы в то время были в городе, шлюпка приходила за нами под парусом. Помню, как трудно было мне привыкнуть вскакивать на канатную лесенку, чтобы подняться на корабль. Яков Иванович несколько раз терпеливо приказывал отчаливать и снова подходить. Тут надо было быстро вскочить на первую перекладин – ку и лезть по-обезьяньи. Между тем море бушевало, мы зачастую были облиты водой, пока удавалось вскарабкаться на палубу. Трап в такие дни убирался совсем.

Когда настали жаркие дни, мы все захотели купаться; но капитан нам заявил, что это строго запрещено из-за акул, которых якобы было много в этих местах. Мы все же умудрялись это делать с помощью Бориса Николаевича. Его мы уговаривали бросаться из шлюпки в воду, наивно предполагая, что он своим грузным падением разгонит всех акул! Обыкновенно происходило это перед завтраком. Когда капитан, заметив, что завтрак опаздывает, выходил на палубу, до него доносились наши визги и выкрики и солидный бас Бориса Николаевича. Тогда он начинал сердиться и приводить всех к порядку. Жили мы все как пираты, обвеянные постоянным ветром, обожженные солнцем, думая только о сегодняшнем дне…

Капитан, несмотря на все свое усердие и мои усиленные старания, успехов во французском языке не делал и без меня на берег не мог спускаться. Забавный эпизод произошел в один из наших выходов. Он мне заявил, что ему нужно купить патроны для его ружья, так как какие-то друзья пригласили его участвовать в организованной ими охоте. Конечно, он попросил меня отправиться с ним в Марсель. У меня как раз разболелся зуб и надо было повидать дантиста. Решили сначала разойтись по своим делам, затем встретиться в оружейном магазине. Так и сделали.