Русская тройка (сборник)

Домодедово, правда, еще не захватили, однако господин Юсуфов, который оказался сейчас в банковском деле, хотя к банкам он не имеет никакого отношения, по-прежнему проявляет к нему активный интерес, пользуясь поддержкой своих партнеров-олигархов, которые вот уж точно совсем не в курсе, как управлять аэропортом. Домодедово в этом плане вообще неприличный пример, потому что он не просто эффективный, а гиперэффективный. Настолько эффективный, что заставляет усомниться в эффективности других аэропортов. А обвинение, предъявленное ему, говорит: ну подождите, это же офшор! А раз офшор, то вдруг что-то случится? А что может случиться? Аэропорт положат в карман и улетят? Домодедово платит миллионные налоги – причем в долларах; компания прозрачна настолько, насколько это вообще возможно. И уж если говорить об иностранном управлении, то следует заметить, что многими российскими аэропортами – в частности, аэропортом Пулково – как раз и управляют иностранные компании. Так что дело отнюдь не в иностранцах, а в том, что кому-то не нравится одно отдельно взятое Домодедово. Точнее, очень нравится.

Почему-то каждый раз так получается, что западники, выходя на наш рынок, могут работать, а мы, выходя на западный, как правило, нет. Особенно если плохо учились. Но наши новые олигархи учились очень хорошо, и на Запад они попросту не идут. А если кто-то случайно заходит, быстро выясняется, что там нет друга-министра, которому можно позвонить и попросить, нет друга – генерала следствия, нет полковника милиции. Никого нет, прямо как-то даже неудобно. Идешь в ресторан один с девушкой и рыдаешь. Не поймут! Скажут: да прекрати рыдать, все хорошо, все вернутся.

Где, как и с кем ты проводишь праздники, становится залогом твоей личной преданности.

Люди хотят видеть, где ты живешь, на чем ты ездишь, как одеваешься. Они тебя поневоле начинают оценивать. Работает система опознавательных знаков: свой – чужой. Будешь ты жить вечно или нет. Кто ты – чиновник Маклауд или простой член ЧОПГ на скромном окладе. Кому что нравится.

* * *

Но как же деньги, деньги! Откуда они берутся? А берутся они из очень простых действий. Ясно, что сами представители ЧОПГ ничем управлять не могут. Они умеют создавать проблемы, а потом делать вид, что эти проблемы решают. Таким образом они работают на понижение: берут рыночную цену компании и обрушивают ее с помощью прокурорских наездов. А о том, как живут прокуроры, мы с вами уже говорили и теперь хорошо знаем и понимаем, почему прокуроры и следователи, достигнув определенного уровня, становятся бессмертными: потому что они входят уже в целую структуру, в которой «смертным» ты быть не можешь, от тебя слишком многое зависит. Неважно даже, если ты не можешь расследовать какое-то дело, неважно, если ты чего-то не знаешь. Зато ты знаешь главное: как обеспечить наезд на актив, который потенциально может принести миллиарды. А после наезда к хозяину приходят гости и говорят: старичок, мы тебе поможем, все сделаем, не волнуйся. Даже не переживай. Абсолютный пустяк, все просто замечательно. Ты только цену урони.

Но позвольте, а разве эта маржа, эта разница в цене имеет отношение к чему-нибудь, кроме преступной деятельности? Ведь де-факто это мошенничество. Ну представьте себе представителя администрации президента Соединенных Штатов, или канцлера Германии, или президента Франции, да хотя бы и премьер-министра Италии, который пришел бы торговаться как абсолютно чисто конкретный бизнесмен. Сколько дней после этого продержался бы его непосредственный работодатель? Какого уровня скандал начался бы в обществе? Но ведь у нас мнение общества никого не волнует. А тогда зачем напрягаться? Все хорошо.

Забавно, что в эту схему всеобщего разврата оказываются вовлечены представители крупных западных аудиторских компаний, которые слишком долго работают в России и понимают, что здесь главное – дружить. Именно поэтому, например, самое удачное размещение на IPO 2011 года – компании «Яндекс» – тоже прошло очень показательно. Вдруг выяснилось, что в «Яндексе» трудится не кто иной, как Александр Стальевич Волошин, хотя раньше о его дикой любви к этой компании ничто не говорило. Но перед выходом на IPO стало ясно: конечно, как можно было сомневаться, он же наше всё, отец-основатель, мы без него никуда! А главное, был подан недвусмысленный сигнал, что кольцо поцеловано, власть не тронет. Свой. И вот уже бравурные реляции, крики о чемпионских бросках курса акций, восторги и чепчики в воздух.