Русская тройка (сборник)

В Сагре народ о себе подумал сам. А никто не подумал о том, что народ вдруг очнется и начнет все время думать о себе сам? Никого это не пугает? Может, власть вспомнит, что все-таки она для народа, а не народ для власти? И народ – это не тупой болван, которому что впарили, то он и съел. А любой стон, который издает народ, это не попытка оказать давление, а крик, обращенный к власти: «Что же вы делаете?» Может, уже пора называть вещи своими именами, и тогда друзья будут друзьями, а враги врагами? И тогда не на партии будем кивать, понимая, что они вторичны, а на ту сеть, которая уже метастазами проросла через все российские государственные структуры. Именно метастазами – сейчас группировки не так жестко разделены, одни и те же люди входят в разные альянсы, просто разделяются по секторам, по отраслям, по направлениям. Но ведь зачастую именно они определяют, кого увольнять, а кого не увольнять, кого вытаскивать на поверхность, а кого нет.

Да, я понимаю – в какой-то момент времени необходимо было бороться с попытками олигархического захвата власти, для чего и был сделан упор на чиновников. Но когда главенство любого закона подменяется личной преданностью, тогда возникает почва для коррупции, и вчерашние борцы становятся сегодня самыми злостными мздоимцами. Учитывая опыт предыдущих поколений, воруют наглее, страшнее и больше, а на фоне негативной экономической конъюнктуры это приводит к ужасающим последствиям. Информация об этом постепенно становится доступной широким слоям, и охватывает людей уже не просто недоверие, а тупая ненависть.

Почему тупая? Да потому что выхода никакого не видно. Просто понимаешь, что верить никому нельзя, и опять становится актуальной провидческая поговорка русского народа: одним миром мазаны.

А надо, чтобы в одном миру жили.

Империя коррупции

Corruption – коррупция; порча; гниение; распад; разложение; упадок; порочность; развращенность. Англо-русский словарь общей лексики.

Предисловие

Борьба с коррупцией – это русский национальный вид спорта. С коррупцией борются все. При этом, судя по тому, что каждый последующий руководитель начинает с того, что ставит задачу борьбы с коррупцией, она неизменно побеждает. Почему? Это что, такое страшное заболевание, которое при всем старании нельзя вылечить? Или мы пытаемся бороться с чем-то, что на самом деле коррупцией в общепринятом понимании не является, поэтому все наши попытки обречены на провал?

Дмитрий Медведев, став президентом, первым делом создал две комиссии. Первая – по улучшению работы судебной системы, вторая – по борьбе с коррупцией. Собрали всех возможных экспертов. Прошло несколько лет – и, как я понимаю, задача борьбы с коррупцией по-прежнему остается одной из основополагающих, хотя нельзя отрицать, что многое в этой области все-таки было сделано. И декларации о доходах стали заполнять и публично обсуждать, и ряд генералов был отправлен в отставку за то, что в своих декларациях они указали неточную информацию, а на одного даже завели уголовное дело. Однако в массовом сознании перелом так и не наступил.

Надо сказать, что, когда я слышу рассуждения о коррупции, все они кажутся мне скорее литературными, чем юридическими. Цитируют Карамзина, говорят, что воруют и всегда воровали, вспоминают Салтыкова-Щедрина, разводят руками, с легкой грустью улыбаются и… продолжают воровать. Народ реагирует на любые призывы к борьбе с коррупцией как на лозунг «Пчелы против меда» и особо не верит. Во многом потому, что, по крайней мере в последние годы, пределом мечтаний многих стала работа в органах власти, подразумевающая высочайший уровень доходов – конечно, неофициальных. Разве это возможно без коррупции? Вопрос риторический. Кроме всего прочего, Россия занимает крайне оскорбительные позиции в рейтингах стран, где удобно делать бизнес, и прочно удерживает верхние строчки в рейтингах стран, где коррупция всеобъемлюща.