Русская троица ХХ века: Ленин, Троцкий, Сталин

Ключевым моментом стала попытка Временного правительства начать вывод войск Петроградского гарнизона. ПВРК фактически отменил это решение, что вполне отвечало настроениям солдат, не желавших идти на фронт. За каких-то два дня комитет сумел, используя ситуацию, лишить правительство поддержки всех воинских частей. Опыт имелся: точно так же действовал еще в марте сформированный тогда Совет рабочих и солдатских депутатов. В этой ситуации относительно небольшие отряды красногвардейцев могли беспрепятственно решать задачи, которыми бредил Ленин — взять под защиту редакции газет, органы советской власти, захватить почту и все прочее. В столице и вблизи ее находились более 20 тысяч офицеров. Но непосредственно в распоряжении Временного правительства были лишь несколько юнкерских училищ, вся остальная потенциальная сила оказалась неиспользованной. В июле правительство спасли казаки; сейчас и они равнодушно смотрели на происходящее. Потому не потребовалось ни баррикад, ни уличных боев. Однако члены правительства вели себя мужественно и оставались на посту до ареста. Все они были незаурядными людьми, пытавшимися спасти страну и демократию. Родина их предала. То был, конечно, не самый первый, но один из решающих шагов на ее бесконечном пути предательств Свободы и Разума.

О логике своих действий Троцкий довольно цинично пишет: «Нападающая сторона почти всегда заинтересована в том, чтобы выглядеть обороняющейся. Революционная партия заинтересована в легальном прикрытии. Предстоящий съезд Советов, по существу съезд переворота, являлся в то же время бесспорным для народных масс носителем если не всего суверенитета, то, по крайней мере, доброй его половины. Дело шло о восстании одного из элементов двоевластия против другого. Апеллируя к съезду как источнику власти, Военно-революционный комитет заранее обвинял правительство в том, что оно готовит покушение на Советы». Троцкий, по существу, успешно легитимировал новую власть, пользуясь фактом, что Советы были избранным органом, а Временное правительство таким мандатом не обладало. (Стоит отметить, что и официальные полномочия четвертой Государственной Думы заканчивались как раз в октябре.) Точно так же понимал ситуацию Милюков: «Вероятно, таков и был первоначальный план Троцкого: подготовившись к борьбе, поставить правительство лицом к лицу с «единодушной волей народа», высказанной на съезде, и дать, таким образом, новой власти вид законного происхождения» [Милюков, 2001:662].

При этом Троцкий постоянно говорит о решениях предстоящего съезда Советов как будущей законной инстанции; получается, что не ЦК партии большевиков, а Петросовет готовит смену власти — совершенно законными средствами. И на самом деле вовсе не нелепый захват телефонных коммутаторов, телеграфных аппаратов и мешков с письмами, на чем маниакально настаивал Ленин (и что так любили показывать в советских фильмах), был главным в большевистской революции. Определяющую роль сыграли действия выборного органа — Петросовета с его Военно-революционным комитетом. Руководил обоими Лев Троцкий.

Ленин стал реальным лидером, «явившись на готовое», когда власть в столице была уже взята. Даже сакраментальные вокзалы и банки захватили без него. Что же касается знаменитого: «Вчера было рано, завтра будет поздно», — это, пожалуй, самый смехотворный из мифов, поскольку как раз с хронометражем в любых пророчествах Ильича всегда обстояло особенно худо. Его «сегодня» пришлось, как известно, на 20 октября, но переворот случился даже не «назавтра», а лишь пять дней спустя. Троцкому понадобились ровно сутки (забавно, что это оказался день его рождения), чтобы добиться полного контроля над ситуацией в столице и объявить о свержении Временного правительства. Керенский же и его министры никак не ожидали столь близкой катастрофы.

За несколько дней ПВРК подчинил себе столичный гарнизон. По описанию Суханова, «сопротивления операции не было оказано… Группки юнкеров и не думали сопротивляться. В обшем, военные операции были похожи на смену караулов в политически важных местах. Город был совершенно спокоен. И центр, и окраины спали глубоким сном, не подозревая, что происходит в тиши холодной осеней ночи» [Суханов, 1990: 160].

О роли Троцкого тот же Суханов пишет: «Отрываясь от работы в революционном штабе, [он] летал с Обуховского на Трубочный, с Путиловского на Балтийский, из манежа в казармы и, казалось, говорил одновременно во всех местах. Его влияние — и в массах и в штабах — было подавляющим. Он был центральной фигурой этих дней и главным героем этой замечательной страницы истории». Милюков того же мнения: «Троцкий появляется на митингах в разных частях Петроградского гарнизона. Созданное им настроение характеризуется тем, что например, в Семеновском полку выступившим после него членам Исполнительного, Скобелеву и Гоцу, не дали говорить [Милюков, 2001: 644].