Русская троица ХХ века: Ленин, Троцкий, Сталин

Что сотворил из самых лучших побуждений и высоких чувств великий немецкий народ не просто за двенадцать лет нацизма, а за всю свою новейшую историю, — мы писали.

Сейчас у немцев в телевизионном шоу, аналогичном нашему «Имени Россия», на первом месте тоже политический деятель — как, собственно, почти во всех крупных державах, где прошли эти программы. Но не агрессор, поднимавший страну с колен, а первый федеральный канцлер Аденауэр, возглавивший ФРГ, когда ей только предстояло преодолеть наследие Гитлера и вновь добиться доверия в мире. А одно только слово Nazi у них сегодня вызывает негодование либо омерзение чуть ли не на подсознательном, физиологическом уровне. Примерно так самый рьяный ваххабит или, наоборот, ортодоксальнейший из хасидов, скорее всего, отреагируют на слово «хазр» (свинья). «Но ведь не у всех же немцев!» — тут ухватятся за соломинку наши доморощенные «культурные националисты». Нет, конечно. Таких маловато пока: всего девять из десятка. И до того уже дошло, что они больше вообще ни за какое правое дело в чужих Гренадах воевать решительно не хотят.

И в Америке еще полвека назад — как раз когда русские придумали анекдот: «Зато у вас негров линчуют», — чернокожего действительно кое-где могли избить или даже убить только за то, что он такой, хотя уже не столь демонстративно, как раньше. Сегодня не только первое лицо великой страны имеет эти черты, но его даже и назвать негром невозможно никак — не потому, что Барак Обама не совсем черный, а мулат, просто лет за двадцать до его избрания президентом слово стало считаться неприличным в кругу порядочных людей. Теперь им только сами нег… то есть афро-американцы перебрасываются между собой. Мы не по небрежности так построили этот кусок текста, что результат каких-то мелочных дискуссий оказывается словно бы весомей немаленького исторического события. Для американцев первое не только предшествует второму, но с необходимостью его обусловливает: так они договорились поступать и не прогадали по большому счету.

Вывод может быть единственный: «в действительности все обстоит не так, как на самом деле». На самом деле бездушный, меркантильный Запад умеет, оказалось, модернизировать не одни клозеты, но и межчеловеческие отношения. И те на самом деле для него первичны. А Россия, беспрестанно бредящая своей особой духовностью, праведностью, космизмом и бог еще знает чем, — в действительности только то и знала столетиями, что бить поклоны грубой, косной и тупой материи, проще говоря — железякам (в условно-лучшем варианте), а то и дензнакам (в безусловно худшем), в них она полагает и величие свое, и спасение. Неизбывный стиль национального мышления недавно вновь продемонстрировало послание главного блоггера страны: «Вперед, Россия!». Результат его призыва и последующей широкой дискуссии: социальные недуги предложено лечить путем постройки технополисов. С высокотехнологичными, само собой, сортирами; это даже где-то отмечалось особым пунктом. Впрочем, не стоит поминать всуе тех, кого иным образом помянуть невозможно: ведь никаких других идей у нации нет все равно.

Как ни парадоксально, у нас к метанойе подошли ближе всего те, кого и обвиняют злее всех прочих в пресловутом «механическом насаждении чужого». Сперва Горбачев, который однажды заметил совершенно справедливо, что, мол, перестройку надо начинать с себя. Но фактически тут же и отказался от своих верных слов, принялся рассказывать совсем другие истории, вроде той, что его дед любил социализм, а он любит деда: так нельзя же дедушку — лопатой буржуазного ревизионизма! Однако разрешенная им гласность вызвала в обществе лавину образов и идей, на какие-то эфемерные мгновения улетавших к подлинной жизни. Но образ ведь и есть одна из разновидностей имитации…

Потом пришел Ельцин со своей первой командой «гарвардско-чикагских мальчиков» и шоковой терапией. Те предпочитали оперировать все больше в терминах современной экономики. И конечно, тоже наломали кучу дров, не столько по-гарвардски, сколько чисто по-русски. Но кажется, вполне искренне эти люди желали двух вещей: во-первых, научить сограждан любить свободу, во-вторых, признавать право не только свое, но и ближнего. Иначе любые модернизации так и будут проваливаться без конца.

Человек, даже если он советский, не рождается для счастья, как птица для полета, — разъясняли либералы свою науку не столько даже на словах, сколь буквально «на пальцах». Птице, и той приходится постараться сперва, человеку же для этого надо приложить усилий куда как больше… Мерило работы — не усталость от нее, а рыночный спрос. Понятно, для богоносца столь бездушные слова, что порция рвотного. Но смысл их в том, чтобы твои труды могли пригодиться не «Родине» или «народу» (всем — значит никому) и не только твоему начальству, домочадцам и тебе самому. И уж если речь о нравственности с духовностью, то их мерилом служит не самооценка, но… обыкновенный инжир. Только не тот, что продают на лотках, а из библейской притчи о смоковницах, согласно коей дерево узнают по плодам. Ни по чему другому.